— В Морею, — капитан откинулся на спинку кресла, — восстание и какой- то маг–отступник. — Наемник глянул в окно. — Что будет с крепостью?
— На время размещу здесь гарнизон. Я не собираюсь пускать все на самотек. Любая семья, пожелавшая остаться в этих краях и отстраивать все заново, получит полное освобождение от церковной десятины и всяческую поддержку. Как и вы, займусь наймом людей. Уверен, к югу от реки найдутся младшие сыновья, желающие обзавестись собственной фермой. Я помогу им.
— На это потребуются значительные средства.
— И они у меня есть, — заверил приор и наклонился еще ближе, — а у вас есть сила.
• Капитан равнодушно пожал плечами.
— Вы обладаете силой Диких. Я видел это собственными глазами.
Капитан снова пожал плечами.
— Хорошо, — кивнул пожилой мужчина, — но, если когда–нибудь вы захотите поговорить об этом, в ордене состоит немало рыцарей, наделенных аналогичной силой. Уж поверьте, о ней мы знаем больше, чем вам кажется.
Красный Рыцарь допил вино, встал из кресла, обнялся с приором и даже позволил себя благословить.
— Значит, вы не хотите рассказать, почему отвернулись от Всевышнего?
Капитан посмотрел на приора и, улыбнувшись, покачал головой:
— Сперва вы предлагаете мне вступить в ваш орден и лишь потом спрашиваете…
— Мое предложение все еще в силе.
— Я ценю это.
— Ваш брат тоже отказался, — промолвил пожилой рыцарь.
— Гэвин едет со мной на восток, — кивнул капитан.
Наемник покинул командный пункт и спустился по ступенькам. У самой лестницы, ведущей в зал, в ливрее рода де Вральи стоял слуга, державший превосходного жеребца — высокого, серо–стальной масти. Капитан не имел ни малейшего желания прощаться с королем. Или с королевой. Или с их новым любимчиком, капталем де Рут, которого прозвали Лиссенским Победоносцем.
Поэтому Красный Рыцарь отправился в лазарет, где лежал мастер Рэндом. Рядом с кроватью купца стояли местные фермеры и судья Джон.
— Извините, господа, — воскликнул мастер Рэндом, — но я должен уделить этому достопочтимому рыцарю внимание. Моя бедная нога, — он попытался повернуться, — мало того, что ее нет, так она еще и невыносимо болит!
Капитан обнял торговца.
— Выглядишь намного лучше.
— Я и чувствую себя намного лучше, друг мой. Эта прелестная молодая леди прямо–таки вложила в меня свой дух, и я ощущаю себя так, будто скинул лет двадцать, — ответил Рэндом с живым блеском в глазах. — Правда, будь я дома, моя достопочтимая женушка заявила бы, будто я так радуюсь только потому, что заключил несколько неплохих сделок с этими уважаемыми господами, стоящими тут.
Капитан огляделся. Мастер Джон неплохо показал себя в сражении против врагов, и каждый из присутствующих имел при себе копье или топор. Всех этих «уважаемых господ» Красный Рыцарь знал по именам: Рэймонд, Жак, Бен Картер и юный Бартоломей Ланторн — вор, мошенник и, кроме всего прочего, весьма процветающий фермер.
— Он только что скупил весь урожай зерна, — с улыбкой произнес судья Джон.
Красный Рыцарь осмотрел помещение в поисках товара.
— Разумеется, оно хранится в подвалах.
— Придется, правда, с ним повозиться, — заметил Рэндом, — но зерно есть зерно. На него всегда спрос вниз по реке, а когда люди узнают о сражении и сожженных полях, можно будет заломить за него любую цену.
— А как ты собираешься перевозить его? — из вежливости спросил капитан, не желая показать, что это ему абсолютно безразлично.
— На кораблях, разумеется! — ответил купец. — Кому, по–твоему, принадлежат все те суда, на которых приплыла королева? Мне!
— Ловкий ход, — мотнул головой Красный Рыцарь, — прибыль должна выйти знатной.
— В худшем случае это окупит все расходы, а может, получится заработать что–то сверху, — улыбаясь, сказал Рэндом.
И добавил:
— Выпей со мной.
Капитан кивнул.
— Могу ли я поговорить с тобой об одном небольшом дельце? — спросил он.
— В любое время.
— Ты ведь меняла, не так ли? — Красный Рыцарь выудил из–за жупона вексель приора.
— Может, не такой крупный, как этрусские менялы, но я постараюсь сделать все… Боже милостивый! — Купец округлившимися глазами посмотрел на наемника.
— Я хочу передать эти деньги тебе, — произнес капитан, — может быть, придется время от времени брать небольшие суммы, но три четверти будут в твоем распоряжении по меньшей мере год.
Красный Рыцарь выпил чашу вина, обнял стоявших рядом фермеров и поймал взгляд судьи. Тот кивнул.
Капитан прошел в палату, где на кровати, поглощенный чтением, коротал время его брат. Несмотря на то что возлежал он с ногами, полностью одетый, в стоявших рядом плетеных корзинах аккуратно были уложены все его пожитки.
— Ее тут нет, — буркнул он, — и не притворяйся, будто пришел меня проведать.
— Хорошо, не буду, — ответил капитан. — А где она?
Гэвин пожал плечами.
— Я должен быстрее убраться отсюда, Габриэль. Если останусь еще хоть ненадолго, клянусь, убью этого чужеземца.
— Поставлю еще одну койку в своей палатке. Мы уезжаем завтра, — напомнил Красный Рыцарь и собрался уходить. — Так где же она, Гэвин?
— Если б знал, то уже сказал бы, — ответил тот, глядя брату в глаза.
Продолжая сверлить капитана взглядом, Гэвин поманил кого–то пальцем. За занавеской, прикрывавшей выходившее во внутренний двор окно, возникли очертания девичьей фигуры.
Красный Рыцарь приподнял бровь.
— Он нам не враг, Мэри, — успокоил незнакомку молодой человек, и из–за занавески вышла, краснея, фрейлина королевы.
— Так, значит, у тебя имеются и другие дела, которым стоит уделить побольше времени, — заметил Красный Рыцарь.
— Я честно не знаю, где она, — рассмеялся Гэвин.
Капитан помахал рукой, повернулся и отправился к выходу. По пути заглянул в лазарет, в хранилище для лекарств и даже в дормиторий. Амицию никто нигде не видел. А от необходимости улыбаться каждому встречному у него разболелись мышцы лица. Наконец он вышел во двор, где встретил сестру Мирам. Та тепло улыбнулась ему и, взяв под руку, отвела к себе в келью в часовне.
— Когда вы уезжаете? — спросила она, наливая в чашу вино.
Капитан хотел отказаться от возлияния, но Мирам была настойчивой женщиной и весьма приятной, чтобы оскорблять ее отказом, а ее терпеливое молчание убеждало лучше любых слов. Сестра выжидала, и наконец капитан, осушив чашу, ответил:
— Завтра.
— Завтра мы празднуем День святой Марии Магдалины, — с улыбкой произнесла она. — Состоятся похороны настоятельницы, — добавила Мирам, сосредоточившись на своих руках, — а меня назначат на ее место.
