— Даже если дом будут ломать, я не хочу, чтобы ключи от квартир валялись неизвестно где.
Вот что узнала бы Мария, если бы обратилась к Палле и Кристеру, хотя, конечно, эта информация вряд ли бы ее успокоила.
Утром в пятницу, когда Кристер снова появился в ателье, она была, как обычно, собрана и вся в работе. Как раз в этот момент она с невероятной ловкостью одновременно проводила две примерки. В салоне находилась преподавательница из Альстремской школы, а в примерочной, куда Мария тут же провела комиссара, стояла Камилла, облаченная лишь в тончайшие чулки, пояс и лифчик.
— Чудесно, как раз в моем вкусе. Не стоит тратить тысячи крон на одежду, если ты так прекрасно смотришься без нее.
— А что сказали бы в этом случае коллеги из полиции нравов? — спросила Аста Арман.
— Боюсь, что много всякого-разного.
На Камиллу напялили узкий белый чехол в черный горошек величиной с монету в одну крону, черную ленту, присборивающую вырез декоративными складками, завязали кокетливым бантом на шее, и казалось, что все это до того просто, что даже не искушенный в шитье комиссар мог бы создать этот прямой, исключительно женственный силуэт. Но три дамы лучше знали, что почем.
— Фрекен Меландер, — воскликнула Камилла, — вы просто гений! Посмотрите, как оно великолепно сидит на спине. Аста, что бы ты делала без нее?
— Если Мария уйдет от нас, — ответила Аста Арман, — мы окажемся на грани краха. Таких закройщиц, как она, нигде не найдешь.
— Может быть, слегка расширить? — деловито спросила Мария. — На сантиметр или даже на полсантиметра… вот здесь.
Однако видно было, как она зарделась от похвал. Думала ли она, как Кристер в эту минуту, о миллионах Хенрика Турена и их влиянии на ее судьбу и будущее шикарного ателье?
Стоя на коленях возле Камиллы и подкалывая подол, она негромко спросила:
— А вечернее платье из бархата я могу начинать кроить? Пурпурно-красное? И второе… белое… — Она запнулась от нахлынувших неприятных ассоциаций. — Как быть с ним?
В чуть раскосых золотисто-карих глазах Камиллы промелькнуло отвращения.
— Да уж, на подвенечное платье я теперь вряд ли выберу белый файдешин. И потом, я вовсе не собираюсь замуж… — Она увидела в зеркале вытянувшееся лицо Кристера и лукаво ему подмигнула, — …в длинном платье. Не могли бы вы по такому случаю придумать что-нибудь короткое и элегантное? Что-нибудь уместное для венчания в Скуге и свадебного ужина в «Семи домишках» в Копенгагене?
— О! — воскликнула Аста. — Тогда у меня есть для тебя ткань. Я купила в Париже один-единственный отрез, такой дорогой и роскошный, что я даже не надеялась, что когда-нибудь удастся пустить его в дело. Сейчас, подожди… вот он.
Она развернула отрез шелка, легкого, как крыло бабочки, который был не белого, не желтого, не золотого цвета, а всех трех цветов одновременно.
— Как музыка! — восхищенно воскликнула Камилла. — Пожалуй, Штраус. Терцет из «Кавалера роз».
— Я хочу раскроить его прямо сейчас! — заявила Мария. — Фру Арман, вы разрешите? А учительница и все прочие могут немного подождать…
Когда Кристер покинул их, они были невероятно счастливы. На несколько минут все остальное отошло на второй план, убийство, полицейские допросы, страх, усталость — все отступило, и остался только отрез неправдоподобно красивого шелка и образ будущего платья. Сам того не замечая, он стал насвистывать мелодию из «Лоэнгрина» и бродил по ателье, размышляя над несколькими проблемами сразу.
Почему Вероника Турен отправилась сюда наверх в такой спешке, что даже забыла в машине свою сумочку?
С кем она должна была встретиться? Кто открыл ей дверь и впустил сюда?
Откуда Жак берет деньги? Кто их ему дает — Вероника, Хенрик? Может быть, речь идет о шантаже? Хотя Вероника, пожалуй, не тот человек, который позволил бы кому-нибудь вымогать у нее деньги — скорее наоборот.
Он вспомнил, какую характеристику дала умершей Гунборг Юнг, и его снова насторожило то странное обстоятельство, что столь многие из участников этой драмы были в прошлом как-то связаны с Вероникой. Он хотел бы узнать как можно больше о том, что происходило раньше — в ее первом браке, до ее замужества.
В комнате портних Гунборг Юнг самозабвенно шила юбку со смелым узором в розовую и зеленую клетку и множеством глубоких складок. Она сдвинула очки на кончик носа и сообщила под гудение швейных машинок, что ей абсолютно нечего добавить к тому, что она уже сказала о Веронике Турен.
— Это был дьявол в юбке, а не женщина, и я вовсе не расположена плакать из-за того, что у кого-то хватило смелости ее убить.
— Если вы ее так ненавидели, то как получилось, что вы продолжали шить для нее, пока жили дома в Бергарюде?
Губы фру Гунборг сжались в узкую полоску.
— Мы должны были ей немало денег, это кого угодно свяжет по рукам и ногам. И потом, я была не в той ситуации, чтобы отказываться от какой бы то ни было работы.
— Сын знал о ваших финансовых проблемах?
— Ульф? Нет, он ничего не знал. Он был просто мальчиком.
— Он остается им до сих пор.
Это вырвалось у Кристера непроизвольно, но она не обиделась.
— Да, к сожалению. Он всегда получал отличные оценки в школе, так что с интеллектом у него вроде бы все в порядке, но, похоже, никогда не повзрослеет… Что он говорил про Веронику?
— Ничего. Я думаю, он был знаком с ней только мельком.
Что промелькнуло в этот миг в холодных голубых глазах — облегчение или удивление? Какое бы это ни было чувство, оно недвусмысленно сменилось страхом, когда он медленно сказал:
— Мне хочется взглянуть на те места, где вы все родились — фру Юнг, Ульф, Мария и Вероника Грен. Возможно, в скором времени я отправлюсь туда. Передать от вас привет?
Если бы Аста Арман была чуть более разговорчивой и чуть менее лояльной по отношению к своим сотрудникам, Кристер, наверное, никогда не осуществил бы свой замысел. Но она вела себя так, словно никогда не задумывалась, что у ее сотрудников может быть прошлое.
— Это их личное дело. Да и как это может быть связано с Вероникой?
На это ему нечего было ответить, поскольку он как раз и пытался нащупать эту слабую и, возможно, несуществующую связь. После обеда он позвонил Камилле:
— Что ты делаешь завтра и в воскресенье? Поешь? Репетируешь?
— Нет. Ни в коем случае. Почему ты спрашиваешь? Я думала, ты так поглощен этим убийством, что мне абсолютно не на что рассчитывать.
— Я хочу пригласить тебя в увлекательную поездку. Ты проедешь на машине по уголкам нетронутой природы, ты будешь есть и спать в приятном обществе Кристера Вика в уютных сельских гостиницах, сможешь почтить одну из своих самых выдающихся предшественниц…
