– Три причины, – она загибает пальцы. – Номер один: смена обстановки после чокнутого Гонконга. Слишком плохие воспоминания. Номер два: я и сама иду по следу…
– Для Рикара?
– Нет. Для себя самой. И номер три: я ищу работу и у меня тут будет собеседование. – Она усмехается.
– В Барселоне?
– Здесь. Прямо здесь. В «Мистериуме».
Син-Син смеется, видя ошалелое недо-умение на лице Дэнни:
– Я говорила тебе, что и сама умею показывать кое-какие фокусы? Ну вот, а твой друг Замора упомянул, что они ищут новые таланты. Тут-то все и встало на свои места. Я кремировала Чарли, развеяла его прах над гаванью – и на последние остатки его денег купила билет досюда. И вот я тут! Бездомная. Безработная. Завтра у меня просмотр.
И как прикажете на такое реагировать? Хорошо ей, конечно, думает мальчик, но это меня должны были позвать на просмотр. Я здесь вырос, это мой дом – а она просто заявилась со стороны!
– И что будешь показывать? – пустым голосом спрашивает он.
– Сюрприз. Подержи-ка мои очки.
Сверкая глазами, девочка вскакивает на скамью. Вдох – и она делает сальто вперед на каменном полу. Два быстрых шага – и она катится колесом. Второй поворот, третий – и еще одно сальто вперед. Приземляется Син-Син на идеальный шпагат.
Она возвращается к Дэнни. Тот тихонько аплодирует, стараясь унять ревность. Но он по-настоящему впечатлен. Она сущая находка.
– Акробатика?
– Типа того.
Подходит Замора, помахивая в воздухе тремя листками бумаги:
– Лора прислала электронной почтой эти страницы. Сказала, завтра, как перестанет злиться, пришлет еще.
Зависть мгновенно улетучивается. Все остальные переживания тоже. Дэнни жадно выхватывает листки.
До чего же приятно видеть на сканах энергичный отцовский почерк. Но если раньше все это казалось лишь собственным развлечением, то теперь папины подчеркивания – отмечающие кодировку звездочки – кажутся страшно важными и срочными. Дэнни вспоминает запись с первой страницы «Книги освобождения»: «Ты держишь ключ в своих руках». Но как же дрожат сейчас эти самые руки!
– Оставляю их тебе, мастер Дэнни. Или хочешь пойти посмотреть, как мной выстрелят?
– Что-что? – рассеянно переспрашивает Дэнни.
– Репетирую «человека – пушечное ядро», – поясняет Замора. – Помнишь? Я не слишком часто этим занимаюсь. Не уверен, что хочу, чтобы все считали, будто мы, карлики, для этого и созданы…
– Подойду через минуту.
– Можешь даже сам нажать на спуск.
– Угу…
Карлик пожимает плечами и ковыляет напоследок еще раз проверить оборудование, оставив Дэнни и Син-Син над страницами кода.
– Что это?
– Папины тайны. Сперва я думал, что это просто записи его номеров – с побегами и со всякими приспособлениями. Но теперь мне кажется, последние несколько записей как-то связаны с его работой для Интерпола.
Лора прислала сканы трех страниц. И на каждой из них шифрованные отрывки втиснуты между дневниковыми записями о погоде («Холодина такая, что у мартышек яйца отмерзнут»), о достоинствах различных представлений («Амстердам – жуть. Джои – НЕВОЗМОЖЕН») и разрозненными заметками («Только что получил ответ от Б.» или «Полный отчет на следующей неделе»). Там и сям виднеются размазанные ластиком пятна торопливо стертого текста – совсем ничего не разобрать.
Другие уцелевшие фрагменты более информативны: «Лили не в восторге. Но я это все улажу после 12-го», «АКИ знает!» (Что знает Аки? – гадает Дэнни. Ну что бы папе стоило выражаться яснее!), «Отругал Дэнни. Вечно я его огорчаю». Эта запись приносит с собой очередной взрыв незваных эмоций, но Дэнни подавляет их, сосредотачивается на шифровке.
Первая датирована третьим февраля. Подчеркнутый кусок гласит:
Вторая датирована шестым февраля:
И третья, последняя запись в дневнике, нацарапана торопливым почерком, а число на ней – день накануне пожара:
Син-Син присвистывает:
– Я даже кроссворды решать не умею. Что это за шифр?
– Похоже, тут три разных шифра. Мы обычно рисовали решетки[58] – знаешь, вроде тех, что для крестиков-ноликов?
Син-Син непонимающе таращится на него.
– Их-то раскалывать легче легкого. Особенно когда знаешь ключевое слово. Папа обычно оставлял подсказку. Вот как здесь. Мы и по-другому тоже иногда де-лали…
Дэнни так увлекся и сосредоточился, что не замечает, как вокруг него собираются клоуны. А те уже здесь, присаживаются на скамью по обе стороны от него. Бьорн все еще в маске-черепе. Аки улыбается, серьги его поблескивают в огнях «Мистериума». Джои хмурится, поглядывая на зажатые в руке Дэнни листки.
– Что это у тебя тут, Дэниел? – спрашивает Джои.
Мальчик инстинктивно прижимает страницы к груди.
– Похоже на почерк Гарри. Шифровки какие-то? – Аки впивается взглядом в бумаги в руках Дэнни.
– Он просто обожал секреты, – тихонько говорит Бьорн. Из-под маски голос его звучит глухо и неразборчиво.
– Дай-ка взглянуть, – Аки втискивается на скамейку между Дэнни и Син-Син.
– Полегче, ты, рыбья морда, – осаживает его девочка.
– Я бы помог тебе разобраться, – предлагает Аки. – И вообще, я заметил – там и мое имя упоминается.
– Я не Гудини, но он сам, – повторяет Джои, покусывая губу и пытаясь разглядеть надпись получше. – Хм-м-м.
Дэнни поднимается на ноги. Это уже чересчур! Рядом с клоунами он всегда нервничал, хотя иногда с ними и было весело. Но теперь, когда он с каждым часом все сильней подозревает их и почти уверен, что один из них помог погубить отца, они кажутся прямо-таки опасными.
– Это все не имеет к вам никакого отношения, – произносит он, пятясь. – А мне надо помочь Заморе.
Он смотрит в ту сторону, где как раз поставили на размеченную позицию маленькую пушку. Замора стоит рядом, выверяя траекторию и потуже застегивая противоударный шлем. Фрэнки тоже здесь – приглаживает воображаемый пушок на лысине и сматывает длинную рулетку.
– Да не бойся ты, – говорит Джои. – Мы просто хотим помочь.
