Ощущение, возникшее в соске, который он обхватил губами, пронзало огненными стрелами, стремилось прямо к средоточию ее женской сущности, истекавшей жарким медом. Она застонала от наслаждения, когда его язык защекотал сосок, превратившийся в тугой бутон. Он прижался щекой к ее груди и замер.
— О Господи, — прошептал он.
И вдруг отстранился от нее. Она открыла глаза и посмотрела на него.
— Тебе это не нужно, — сказал он, сжимая ее предплечье.
Она облизнула губы. Она едва видела его сквозь туман желания, густой и сладостный. Он говорил какие-то бессмысленные слова. Совершенно бессмысленные.
— Черт! — Он возился с ее платьем, натягивая рукава, дергая вверх вырез. Он тяжело дышал, руки у него тряслись, когда он натягивал муслин на ее грудь.
Она коснулась его щеки:
— Что ты делаешь?
— Проклятие! Ты еще спрашиваешь, глупая женщина. Сама, что ли, не видишь?
Эти резкие слова прорвали нежную ткань чувственности, которую он сам соткал вокруг нее. Реальность вступила в свои права. Эмили словно окатили холодной водой.
Она отступила на шаг, наткнулась на туалетный столик, опрокинула флакон с лавандовой водой, трясущимися руками поставила его на место.
— Эмили, — шепнул он, дотрагиваясь до ее предплечья.
Лицо ее исказилось, как от боли, при этом нежном прикосновении.
— Не смей прикасаться ко мне.
— Извини. — Он провел ладонью по своим взъерошенным волосам, убирая черные пряди со лба. — Я не нарочно. Просто потерял над собой контроль.
Эмили смотрела на него, сгорая от стыда. Если бы негодяй не остановился, она отдала бы ему все, что могла отдать. Но он остановился. И она знала, что поступил он так не из моральных убеждений и не из галантности. Потому как начисто был лишен как того, так и другого.
— Вы сделали это, чтобы унизить меня, да?
— Эмили, я…
— Молчите! Я не поверю ни единому вашему слову.
Она круто развернулась и решительным шагом направилась к двери. Боже правый, она готова была отдать ему все. А он отверг ее. Отбросил, как старый башмак.
Но почему? Что оттолкнуло его? На глаза навернулись слезы. Она стиснула зубы, стараясь побороть слабость. Ей нужно было оказаться на безопасном расстоянии от него, чтобы обрести душевное равновесие. Он не должен видеть ее слез.
В комнате бабушки Эмили плюхнулась в мягкое кресло, стоявшее возле туалетного столика.
— Этот тип просто невыносим.
— Как по-твоему, — леди Харриет отвернулась от зеркала и посмотрела на внучку, — румян достаточно или добавить?
— При чем тут румяна? — Эмили в негодовании уставилась на бабушку. — Ты вообще слышала, что я сказала?
— Конечно. — Леди Харриет вновь обернулась к зеркалу. Посмотрела на свое отражение, кончиками пальцев погладила щеки и продолжила: — Твой Шеридан просто животное. Ходит по твоей спальне полуголый. И вообще ведет себя так, будто он тут хозяин.
Эмили сложила руки на груди.
— Ты как-то очень оптимистически смотришь на ситуацию.
Леди Харриет покосилась на Эмили. Улыбнулась.
— Окажись я на твоем месте, Эмили, это зрелище показалось бы мне вполне привлекательным.
— Бабушка!
Леди Харриет засмеялась.
— И не надо делать вид, что я тебя шокирую. Ты не юная девица. И как не признать, что твой негодяй дьявольски привлекателен?
— Он просто дьявол во плоти.
— Он довольно необычный мужчина. — Леди Харриет склонила голову набок. — Несмотря ни на что, я уверена, что человек он честный.
— Ну какая там честность!
— Что-то есть в нем такое, какое-то благородство, которое вызывает уважение. — Леди Харриет положила руку на хрустальный флакон пульверизатора, стоявший среди прочих бутылочек и баночек на вышитой кружевной дорожке, которой был покрыт туалетный столик. — Хотелось бы узнать о нем побольше.
Эмили нахмурилась:
— А мне хотелось бы придумать способ избавиться от него навсегда.
Леди Харриет повернула флакон пульверизатора, и хрустальные грани заиграли огнями, отражая свет настенного светильника.
— Ну а если он останется?
— Бабушка! — Эмили вскочила на ноги. — Ты поговорила с ним всего несколько минут и считаешь, что я должна позволить этому негодяю, который нацелился на мое приданое, стать частью моей жизни?
— Эмили, успокойся.
— Как ты могла даже подумать, что я позволю этому человеку остаться здесь?! Это невообразимо.
— Так уж и невообразимо? — Леди Харриет улыбнулась. В глазах ее появилось понимание. — Полагаю, ты просто перепугалась, потому что тебя влечет к этому мужчине.
— Бабушка, пожалуйста, не говори чепухи. Вовсе меня не влечет к этому развратному мерзавцу.
— Да? — Мгновение леди Харриет внимательно смотрела на внучку. — Судя по тому, как ты на него смотришь, можно сделать прямо противоположный вывод.
Эмили отвернулась, чтобы спрятать лицо от проницательного бабушкиного взгляда. Снедаемая непонятной тревогой, она приблизилась к окну. Неужели ее чувства проявляются настолько явно? Что ж, значит, все видят, что она подпала под чары негодяя? Одно утешение: все по крайней мере не знают, какая она на самом деле дура. Она посмотрела вдаль, туда, где лучи заходящего солнца окрашивали алым и золотым облака над замком Рейвенвуд. — Я хочу, чтобы он исчез из моей жизни.
Леди Харриет вздохнула.
— Эмили, попробуй не думать о том, как именно он явился в твою жизнь. Попробуй познакомиться с тем человеком, который скрывается за маской Шеридана Блейка. Что-то мне подсказывает, что этот человек может тебе понравиться.
— Понравиться?! — Эмили обернулась и уставилась на бабушку. — Этот человек — отпетый негодяй.
— Не думаю, — улыбнулась леди Харриет. — Отпетый негодяй остался бы стоять под деревом, ожидая, когда ты свалишься с него.
Руки Эмили сжались в кулаки. Вспоминать о том, что негодяй спас ей жизнь, было неприятно.
— Я не просила его о помощи.
— Верно. Он сам пришел к тебе на помощь.
— Это ничего не меняет. — Эмили хлопнула ладонью по винно-красной шторе, тяжелая парча закачалась, медные кольца со скрежетом сдвинулись по медному пруту. — Этому человеку нужны только мои деньги.
— Эмили, возможно, ему нужно нечто большее, чем деньги. Возможно, ему нужен дом.
— Тогда пусть отправляется в свой собственный.
Леди Харриет помолчала недолго.
— Тебе известно, что его отправили в действующую армию, когда ему было всего двенадцать?
