— Но бизнес… — Кларенса это заботило больше всего.
— Подождет еще пару дней. — Хантер подошел к матери и поцеловал ее в лоб. — Не думаю, что ты в состоянии меня понять, поэтому не прошу благословения.
В ее глазах блеснули слезы.
— Я все равно даю тебе его. Похоже, она необыкновенная женщина.
— Ты даже не представляешь, насколько.
Еще долго после того, как машина уехала, он смотрел в окно, собираясь с мыслями. Как ему теперь исправить случившееся? И сможет ли он?
Дани смотрела в окно, пока элегантная машина не скрылась из виду. Она уносила с собой ее сердце — без сомнения, Хантер поехал с родителями.
— И что я теперь должна делать? — обратилась она к Эймосу.
Отец присел на постель.
— Он по-прежнему внизу.
Удивление и облегчение слились в ее сердце воедино.
— Я думала, он устремился назад, в город, к своей золотоносной жиле.
— Ты его недооцениваешь. Ему не так просто было устроить все, чтобы остаться здесь. — Эймос подошел к двери. — Может, спросишь себя, зачем он это сделал?
Дверь за ним закрылась.
Злость медленно вытесняла в Дани боль и чувство унижения. Нет, она не позволит Хантеру растоптать ее чувства, пусть даже он и не подозревает об их существовании. Ей всего лишь надо убедить его, что ни ее жизнь, ни ее сердце никак не затронуты его особой. Без проблем.
И пока Дани не переступила порога кухни, она искренне верила в то, что так оно и есть.
Хантер сидел за столом, сжав сильными пальцами кофейную чашку. Он поднял глаза, и ее решимость испарилась. Жалко, что у него не сломан нос и не гнилые зубы! Тогда ей было бы легче сопротивляться его обаянию…
Дани отодвинула стул и села напротив.
— Похоже, нам нужно кое-что обсудить.
— Послушай, я не хотел тебя обманывать…
— Но ты это сделал. — Она предостерегающе подняла руку, не давая ему возразить. — Причины меня не касаются, все, что меня сейчас заботит, — это где мне найти няню. Твоя машина починена и отдых закончен, можешь уезжать.
— Я никуда не поеду. — Хантер выдержал ее пристальный взгляд.
— Учитывая все обстоятельства…
Он хлопнул ладонью по столу.
— К черту обстоятельства! Мы же договорились — три недели работы няней за возможность отдохнуть здесь. Ты разрываешь наш договор?
Она почти почувствовала себя плохой девочкой.
— Мистер Кинг, — она заметила, как он сжал зубы, — когда я соглашалась на этот договор, я думала, что вам нужна работа. Но, будучи наследником и владельцем империи Кингов, вы в ней не нуждаетесь, и…
— Мне не нужна работа, мне нужна ты.
Сердце у Дани подскочило. Как хотелось поверить, обежать вокруг стола, сжать его в объятиях. Нет, нельзя, мир, к которому он принадлежит, никогда не станет ее миром. Гонка за деньгами и престижем не для нее.
И он ничего не сказал о любви! Он только сказал, что она нужна ему…
— Эта потребность пройдет, как только вы вернетесь к юным красоткам, мечтающим сделаться миссис Кинг. — Ее пронзила такая боль, что стало трудно говорить. — Ладно, вы можете доработать до конца оговоренного срока, но потом уедете.
Глаза у Хантера потемнели — от боли или от гнева.
— Значит, тебе совсем не трудно примириться с мыслью о моем отъезде?
Нет! Ей так хотелось прокричать это! Вместо этого она спокойно ответила:
— Любовные приключения в отпуске обычно быстро забываются. Я уверена, ты чувствуешь то же самое.
Хантер видел, что она лжет. Но почему?
— Так и договоримся, пока ты не уедешь, — Дани покраснела, — ты будешь только няней, и больше ничего.
Значит, никаких личных отношений. С трудом пряча улыбку, он сделал большой глоток остывшего кофе. Что ж, это выход, и он готов вцепиться в него обеими руками.
Часом позже Дани погрузила последнюю лопату куриного помета на тачку. Тяжелая физическая работа должна была отвлечь от мыслей о Хантере.
Но не отвлекла.
Ни грязь, ни неприятный запах не мешали постоянно возвращаться к воспоминаниям о страстном порыве, который овладел ими обоими.
Никогда она этого не забудет!
Ей уже почти тридцать, а на личном фронте сплошные неудачи. Завтрашний день рождения окончательно обозначит финальный рубеж ее жизненного поражения… Боже, она так и не купила подарок для Ками!
Дани подошла к куриным боксам и принялась с ожесточением скрести. Вокруг кудахтали квочки, и обычно этот звук успокаивал ее, но сегодня, казалось, он только усугублял ее чувство поражения.
— Да и что ты вообще понимаешь в мужчинах?
Ну вот, теперь она уже разговаривает с курами!
— Видимо, все еще хуже, чем я опасалась! — раздался голос Ками. Сестра стояла в дверном проеме, освещенная бледными лучами послеполуденного солнца. — Ты в порядке?
— Почему бы и нет? — Дани облокотилась на лопату. — Мужчина, от которого у меня голова идет кругом, владеет самым доходным рекламным агентством штата. О господи!
— Я вовремя увела детей гулять. — Ками подошла к сестре. — Когда я услышала, что эта парочка снобов — родители Хантера, то решила, что детей им видеть ни к чему.
Дани горько рассмеялась:
— Еще бы! У них свои виды на личную жизнь сына. Им даже удалось раздобыть фото, где Хантер вытаскивает меня из-под развалин туалета.
— Ух ты! Чего бы я ни отдала, чтобы заполучить эти снимки!
— И они, конечно, не сомневались, что я охочусь за его денежками. Как будто я знала, что он богат! — Она пнула носком ботинка кучу опилок. — Я предложила миллионеру работу за питание и проживание! Может, мне пора записываться на телешоу идиотов? И зачем, скажи на милость, он сказал мне, что ему нужна работа?
— Он так сказал?
— Нет, но…
— Не стоит выносить приговор только на основании собственных домыслов.
Дани нехотя улыбнулась:
— Терпеть не могу, когда ты оказываешься права! Но я не собираюсь им увлекаться, в моей жизни все это уже было, и я не хочу повторять те же ошибки. Жизнь в городе не для меня.
— Ну и хорошо. Представляешь, я узнала, что у миссис Факфарланд есть племянник из…
— Нет, больше ни за что. Даже и не думай! — Дани решительно скрестила руки на груди.
— Ладно. Я просто подумала… ты могла бы показать Хантеру, что тебе до него нет особого дела. Но если тебе все равно…
Ками направилась к выходу. Как только сестре удается всегда достать ее?
— Ну хорошо, только поклянись, что это в последний раз. — Дани сняла резиновые перчатки и бросила их на сноп соломы. — Расскажи об этом племяннике.
