— Точно! Я такую же фиговину видел! — Отто некоторое время разглядывает экран и передает телефон дальше.
— А какого она была размера? — спрашивает Лена, когда телефон оказывается у нее. Ее волосы лежат по-другому, чем днем, как-то пышнее. Явно душ приняла. Черную футболку с надписью «EL CAPITAN» она сменила на желтую без надписей. На правой руке у нее часы, которые смотрятся слишком массивными.
— Без данных о расстоянии и скорости трудно сказать, — отвечает Масловецки.
— Я видел только цветные огоньки, и тарелка сразу улетела, — говорит Курт. Он достает из нагрудного кармана своей спецовки лист бумаги, разворачивает его и разглаживает. Это рисунок НЛО, который он сделал в конторе Масловецки.
— Все произошло слишком быстро, — продолжает он.
Лена рассматривает изображение, и я вижу, что она едва сдерживает улыбку.
— Мой рисунок лучше, — говорит Вилли и кладет свое произведение на стол. От тарелки расходятся желтые лучи, как от солнца. Рисунок сделан в стиле религиозных картинок, которые развешаны у Вилли по всему дому и даже в сарае.
— Вы верите в НЛО, фройляйн Лена? — спрашивает Курт. — В маленьких зеленых человечков?
— Можете звать меня просто Лена, — говорит Лена и улыбается Курту, отчего он краснеет как рак. — В маленьких зеленых человечков я не верю. Зато верю в то, что где-то там, наверху, есть другие разумные существа.
— Тогда почему они не выходят с нами на контакт? — спрашивает Хорст.
— Именно потому, что они разумные.
После такого ответа на лицах присутствующих появляется задумчивое выражение.
— Они нас уничтожат, — внезапно произносит Отто. Спокойным, но низким голосом, звучащим будто из могилы. Он принимается тушить только что начатую сигару и тычет ею в пепельницу до тех пор, пока сигара не рассыпается в крошки.
Все удивленно смотрят на него.
— С чего ты взял? — спрашивает Масловецки.
— У меня предчувствие.
Отто делает большой глоток пива, хотя ему уже пора переходить на воду.
Курт смеется, а Вилли не знает, смеяться ему или плакать.
— Слушай, Отто, я же говорил вам, что они наверняка прилетали сюда просто так, ради интереса, посмотреть, что тут да как, — Масловецки старается придать своему голосу беззаботный тон. — Если бы они хотели нам что-то сделать, то давно бы уже сделали!
— Я тоже думаю, что они мирные, — считает Курт, но убежденности в его словах не слышно.
— А может, они вообще посланцы Господа, — говорит Вилли, — и явились сюда, чтобы наставить нас, людей, на путь истинный.
В эту минуту на улице раздается сирена. Все за столом вздрагивают. Масловецки и Курт резко вскакивают, Курт опрокидывает стул. Рюман начинает лаять как сумасшедший и несется к дверям. Вой сирен становится все громче. Прямо как тогда, на летних каникулах, когда неизвестный поджег развалины стеклодувной фабрики и сюда приехали пожарные из Лоэнфельде и Кремберга.
Рюман, Курт и я первыми оказываемся на парковке. Две патрульные машины и скорая проносятся мимо нас и останавливаются перед заправкой. Вой сирен постепенно сходит на нет, как музыка из старого радиоприемника, если выдернуть шнур из розетки. Из машин выскакивают трое полицейских. Один из них начинает молотить кулаком в ворота мастерской. С такого расстояния звуки напоминают раскаты грома.
Тем временем остальные уже успели высыпать на улицу и наблюдают за происходящим, разинув рты.
— В чем дело, черт побери… — бормочет Масловецки.
Двое полицейских садятся обратно в машину и тут же срываются с места. На дороге они разворачиваются, на всех парах несутся в нашу сторону и резко тормозят перед домом Анны. Меньше чем через секунду полицейские уже оказываются на улице и бегут к дому через сад. Кажется, они прямо на бегу достают пистолеты из кобуры. В дверях дома появляется человек, но я не вижу, кто именно. Потом все исчезают внутри.
Скорая медленно подъезжает от заправки к дому и встает на обочине. Двое санитаров выходят из машины, открывают сзади дверь и берут носилки.
Третий полицейский отходит от фургона Йо-Йо и в растерянности останавливается на площадке перед ним. Наконец он садится в свою машину и какое-то время просто сидит внутри. Когда он заводит мотор, сирена коротко взвывает. Потом он, видимо, замечает нас и едет в нашу сторону.
Мы молча стоим на месте и ждем. Даже Рюман не лает. Я чувствую, что случилось что-то ужасное, и, с одной стороны, хочу поскорее узнать, что именно, а с другой, совсем не хочу этого знать. Хочу вернуться обратно в пивную, выпить пива, послушать болтовню моих нетрезвых собутыльников и поразмышлять о том, почему же здесь никогда ничего не изменится, ни в плохую сторону, ни в хорошую, а еще о том, что мы так и проживем тут, как в странной сказке, до скончания веков.
Но события развиваются иначе.
Машина тормозит в метре от нас. Полицейскому стоит немало труда вылезти из нее, потому что он очень высокий, метр девяносто, не меньше. Он поправляет фуражку и снимает солнечные очки. Прямо как в кино.
— Здрасьте, — говорит он. — Кто-нибудь из вас знаком с Йозефом Керном?
— Да, — отвечает Масловецки.
Остальные кивают, все, кроме Лены, конечно. Рюман обнюхивает ботинки полицейского.
— А что случилось? — спрашивает Масловецки. Он делает шаг вперед, чтобы показать, что он тут главный.
— Пока точно не знаем, — отвечает полицейский. И бросает быстрый взгляд через плечо на дом Анны. Потом снова смотрит на нас, и его левый глаз дергается.
— Нам позвонил господин Керн и сообщил об убийстве.
13
Через час мы все снова сидим в «Белой лошади». Тем временем в деревню приехали два комиссара и техники-криминалисты для обследования места происшествия. Перед домом Анны по-прежнему стоят четыре машины, хотя скорая уже давно уехала. Никто не хочет нам ничего объяснять. Но мы и сами все понимаем.
Георгий мертв. Как он умер, мы не знаем. Полиция увезла Анну и Йо-Йо. Мы видели их, когда они проезжали мимо, без мигалки и сирены. В первой машине на заднем сиденье сидел Йо-Йо, во второй — Анна.
Нас разбили на три группы по три человека. Масловецки, Карл и я в одной группе. Последние десять минут мы отвечаем на вопросы комиссара, полного мужчины, который потеет и курит уже третью сигарету. То есть на вопросы отвечаем я и Масловецки. Карл, конечно, не понимает, из-за чего такой шум, хотя по нему видно, что он совсем растерян. Чтобы успокоить его, я сказал ему, что все в порядке. Сейчас он сидит, крепко держа свою коробку, и пьет колу маленькими глотками.
— Как она… — комиссар смотрит в свои записи, — как Анна Булатова вела себя в последнее время? Была ли она в отчаянии? Может, злилась?
— Отчаянья было не больше, чем обычно, — отвечает Масловецки. — Вчера среди ночи она пришла сюда и попросила льда, потому что Георгий упал. Такой измученной и не в себе я ее давно не видел. Она ведь вчера заходила, да, Бен?
