Такую акцию, как известно, совершил ранее Михаил Фридман, владевший нефтяной компанией Тюмени. После секретных переговоров в Лондоне он продал 50 процентов своих акций межнациональной корпорации «Бритиш Петролеум». Возникла новая компания, но уже не российская. За счет ТНК «Бритиш Петролеум» увеличила свои нефтяные ресурсы почти вдвое, но заплатила за это всего лишь 7 миллиардов долларов, что составляло меньше 5 процентов общей капитализации объединенной компании. Для России это была крайне невыгодная сделка. Тюменская нефтяная компания к настоящему времени была бы одной из крупнейших в России, и ее капитализация превышала бы в несколько раз те 7 миллиардов долларов, за которые в 2003 году были проданы 50 процентов ее акций.
ЮКОС в 2003 году был крупнейшей нефтяной компанией России. Однако большая часть прибылей шла в разные инвестиции в других странах и распределялась как дивиденды. Доходы оседали на депозитах в западных банках. Но тогда так делали многие компании, так как российские банки были слишком ненадежными и часто разорялись. Они просто не умели производить всех финансовых операций, которые необходимы очень крупным клиентам с миллиардами долларов прибылей. Не было еще практики обложения налогами «супердоходов».
В 2002 году, незадолго до ареста Михаила Ходорковского, в составе исполнительного руководства ЮКОСа было шестнадцать членов, причем сам Ходорковский был не только председателем исполнительного комитета, но и входил в состав компенсационного комитета и комитета по назначениям. Он также являлся членом совета директоров, состоящего из четырнадцати человек, среди которых были американские, французские и швейцарские банкиры и бизнесмены. Невзлин вышел из состава совета директоров, так как был избран в Совет Федерации, верхнюю палату российского парламента. Его также избрали президентом Гуманитарной академии, которой он пожертвовал 100 миллионов долларов. После ареста Михаила Ходорковского в октябре 2003 года Невзлин, находившийся в это время в Израиле, предпочел отложить свое возвращение, и должность президента этой академии долгое время оставалась вакантной.
Главные обвинения Ходорковского и Лебедева были связаны с умышленной неуплатой налогов сначала только за 2001-й, а затем и за 2002 год. В 1999–2000 годах цены на нефть были еще невысокими и доходы ЮКОСа были, очевидно, не слишком значительными.
Арест Ходорковского в октябре 2003 года не означал еще ликвидации компании, хотя такая возможность и комментировалась. Государство требовало уплаты вполне законных налогов. Однако руководство компании утверждало, что суммы налогов слишком высоки и их уплата может привести к разорению. Но неожиданно на чрезвычайном собрании акционеров ЮКОСа 28 ноября 2003 года было решено почти всю прибыль компании за девять месяцев в размере двух миллиардов долларов распределить на дивиденды. В этом случае акционеры могли получить по несколько сотен миллионов долларов. Это решение стимулировало активность прокуратуры и налоговой инспекции, которые начали проверять налоги и за 2003 год. В конечном итоге конфликт, подробности которого излагать здесь нет необходимости, привел к тому, что двенадцать членов совета директоров ЮКОСа и исполнительных директоров быстро уехали за границу, в основном в Англию. В то время никто точно не знал, какие суммы денег находятся на счетах ЮКОСа за границей. Предполагалось, что общая сумма приближается к 8 миллиардам долларов. В исполнительный комитет ЮКОСа был назначен британский адвокат Стефен Куртис (Stephen Curtis), который срочно начал распределять финансовые фонды компании по труднодоступным офшорным счетам, чтобы сделать их недосягаемыми для налоговых служб России. Деньги ЮКОСа, полученные от российской нефти, были теперь распределены по тайным счетам — от Гибралтара до Антильских островов. Это были миллиарды долларов. Между тем ЮКОС продолжал добывать и продавать нефть, хотя уже начались меры по его аукционной продаже по частям. Формального нарушения законов не было, все решения принимались судами.
Стефен Куртис был очень богатым адвокатом, его личное состояние оценивалось в десятки миллионов фунтов. Его основной офис располагался в Лондоне, но он жил с семьей в обширном поместье в живописном приморском районе Дорсет в старинном замке. Это поместье было расположено примерно в двухстах километрах к западу от Лондона. Обычно Куртис прилетал в Лондон и возвращался домой на личном вертолете. 3 марта 2004 года, несмотря на очень плохую погоду и ограниченную видимость, Куртис решил лететь домой на вертолете. Через двадцать минут полета вертолет рухнул на землю и взорвался. Пилот и пассажир погибли. У вертолета поломался ротор, и пилот за 28 секунд до аварии сообщил о возникших проблемах. Длительное расследование аварии определило, что она произошла по техническим причинам, а не в результате постороннего вмешательства. Однако возникла версия, что эта авария была организована российскими спецслужбами. Подобные домыслы были практически неизбежны, они существуют и до сих пор, хотя никаких доказательств в их подтверждение представлено не было. И ныне, упоминая об этом происшествии, британские газеты называют его «загадочной аварией», хотя ничего «загадочного» в падении маленького вертолета при сильном порывистом ветре нет. Между Лондоном и Дорсетом есть прекрасное железнодорожное сообщение, и вертолет давал выигрыш во времени не более получаса. Очень большое богатство — это тоже большой фактор риска для жизни.
Сам Стефен Куртис незадолго до этой аварии обращался в британскую контрразведку с просьбой об охране, считая, что за ним охотятся российские секретные агенты. Он утверждал, что получал анонимные угрозы и даже хотел перенести свой офис из центра Лондона в более безопасное место. Куртис был главой юридической компании, специализировавшейся на создании таких офшорных счетов для супербогатых клиентов, которые были бы недоступны для налоговых служб разных стран, включая Британию. Местные миллиардеры также стараются не платить налогов, которые при супердоходах составляют 40 процентов.
Ходорковский, хотя уже и отбывал срок в лагере, не был лишен акций ЮКОСа. Даже после расчленения компании оставшаяся часть ЮКОСа все еще имела капитализацию в 16 миллиардов долларов. Ходорковский, Лебедев и уехавшие за границу основные акционеры контролировали более 50 процентов акций через группу «МЕНАТЕП», расположившуюся в Гибралтаре.
В Генеральной прокуратуре РФ было возбуждено дело против некоторых других членов исполнительного комитета ЮКОСа. Они также были обвинены в уклонении от налогов и финансовых махинациях. На этом основании Прокуратура требовала экстрадиции российских членов руководства ЮКОСа, скрывшихся в Англии. Но английские суды всегда выносили решения не в пользу России. Наибольшее внимание прессы в Англии привлекло дело Александра Темерко, члена исполкома и совета директоров ЮКОСа. Представление Прокуратуры РФ было поручено рассматривать тому же судье Тимоти Воркману (Timothy Workman), который в прошлом по аналогичным представлениям рассматривал дела Ахмеда Закаева и Бориса Березовского. Адвокаты Темерко утверждали, что обвинения российской прокуратуры имеют «политическую мотивировку» и что в России он не будет иметь справедливого суда. В экстрадиции было отказано.
Литвиненко, судя по его книге «ЛПГ», имел опыт шантажа, который применялся в конфликтах между спецгруппами ФСБ и мафиозными группами. Взятка — тоже форма шантажа. Маловероятно, что Литвиненко был способен составить какое-то серьезное «досье» по делу ЮКОСа. Главной в таком «досье» являлась, очевидно, финансовая информация о том, где и сколько финансовых ресурсов, которые юридически принадлежали России, скрыто на офшорных счетах руководителей компании. Сумма в 25 миллиардов долларов слишком велика, чтобы можно было ее «упрятать» очень глубоко. В конечном итоге и Темерко, и другие «беглые» олигархи имели большие расходы на жизнь, пользовались кредитными карточками, лечились в частных больницах и время от времени вынуждены были контактировать с банками. Возможно, что за всеми этими операциями велась серьезная слежка с использованием электронных средств. Сейчас все банки проводят операции через суперкомпьютерные системы. Создать абсолютную защиту от очень талантливых «хакеров» невозможно. Но рассуждать об этом в деталях пока рано. Ходорковскому и Лебедеву предъявлены обвинения, и суд по этому новому делу будет, возможно, долгим. Но цепь событий — составление именно на Западе нового «досье» по ЮКОСу, выбор бывшего «опера» спецназа ФСБ для доставки этого «досье» лично Невзлину в Израиль, отравление Литвиненко, обеспечившее длительную летальную болезнь без диагноза, обнаружение новых и очень больших финансовых проблем у ЮКОСа почти сразу после смерти «курьера» Литвиненко — вряд ли могла быть случайной.
