– И часто ты делаешь что-нибудь не так?
– Чаще, чем нам бы обеим того хотелось.
Наслаждаясь чаем и слушая непривычный выговор Доминика, Джина совсем успокоилась и на нее снова накатила усталость. Широко зевнув, она улыбнулась:
– Извини, у меня был длинный день.
– У меня тоже. – Черные глаза глядели ей в самую душу. – Пойдем в кровать?
Неужели она так и будет находить во всех его словах сексуальный подтекст?
Помыв чашки, они выключили свет и вышли в темный коридор. Джина выросла в этом доме и знала все углы, повороты и предметы интерьера, за которыми может прятаться проказливая девчонка, и, свернув за угол, она инстинктивно подалась влево, чтобы не удариться о мраморный столик, но при этом ее бедро прикоснулось к бедру Доминика.
– Осторожней! – Видимо, он решил, что она собирается упасть и машинально ухватил ее за руку.
– Спасибо. – На этот раз она не спешила высвободиться из его хватки. – Полагаю, бабушка поселила Анастасию в комнате Сары, а тебя – в кабинете?
– Да. – Доминик остановился у двойной двери. – Вот я и на месте, увидимся утром. Точнее, более поздним утром.
Доминик все еще держал Джину за руку и, наклонившись, поцеловал ей тыльную сторону ладони:
– Aludj jôl.
– И что это значит?
– Сладких снов.
– И тебе тогда aludj jôl.
Наконец-то добравшись до своей комнаты, Джина заснула едва ли не раньше, чем ее голова коснулась подушки.
Через пару часов Джина проснулась из-за настоятельно напомнившего о себе мочевого пузыря и сбегала в ванную, но вот снова заснуть оказалось не так-то просто. А даже когда сон наконец-то пришел, ее всю оставшуюся ночь мучили какие-то неясные видения о темноволосых незнакомцах.
Самуэль не ждал ее еще как минимум день, а то и два, и Джина еще вечером решила никуда сегодня не ходить. Вот и хорошо, ведь следующий раз она проснулась почти в десять утра.
Неторопливо плескаясь в душе, Джина задумалась. А была ли вообще ночная встреча? Может, все это ей просто приснилось? Так не похоже на бабушку приглашать домой незнакомцев…
Уловив аромат кофе и корицы, Джина пошла на кухню, где Мария возилась с тостами.
– Наконец-то ты проснулась. Доминик сказал, что ты вернулась.
– Я чуть инфаркт не заработала, когда наткнулась на него посреди ночи. – Мечтая о чашечке свежесваренного кофе, Джина налила стакан яблочного сока. – Просто не верится, что бабушка их пригласила.
– Я тоже сначала удивилась, но они очень милые люди. Пообщавшись с ними всего пару часов lа duquesa даже начала улыбаться. Сама увидишь. – Мария пододвинула ей тарелку с тостами.
– Спасибо.
Перебравшись в гостиную, Джина собственными глазами убедилась, что бабушка действительно преобразилась. Седые волосы заплетены в косички, собранные в сложную прическу, любимая лавандовая блузка с высоким кружевным воротничком и совсем не королевская теплая улыбка. Герцогиня что-то оживленно обсуждала с гостями на родном языке, и Джина решила повнимательнее изучить своих дальних кузенов.
Доминик и при свете дня казался все таким же опасным, как и посреди ночи. Наверное, все дело в непривычных европейских чертах, легкой небритости и любви к черным рубашкам.
Анастасия же оказалась не менее интересным объектом для изучения, чем ее брат. Длинные волосы цвета воронова крыла, высокие скулы, ярко-алые губы, густые ресницы и чуть раскосые глаза. Да и все остальное было ничуть не хуже. При желании Анастасия могла бы войти в любое модельное агентство Нью-Йорка и сразу же подписать контракт на шестизначную цифру.
Джина вдруг почувствовала себя толстой, неуклюжей коровой, да еще и позавидовала той легкости, с которой эти два незнакомца сумели развеселить бабушку и полностью завладеть ее вниманием.
– Ты наконец-то встала! – воскликнула бабушка, заметив Джину, и ее глаза сразу потеплели. – Иди к нам, дорогая.
– Доброе утро, кузина. – Доминик обжег ее таким взглядом, что Джина сразу же позабыла о внезапно проснувшемся комплексе неполноценности. На толстых коров никто не будет смотреть с таким вожделением. – Хорошо спала?
– Лучше не бывает.
– Тогда позволь представить тебя моей сестре. Анастасия, это…
– Юджиния Амалия Тереза, – закончила брюнетка со значительно более заметным акцентом, чем у Доминика.
Встав, Анастасия подошла к Джине и расцеловала ее в обе щеки.
– Я так ждала нашей встречи. Меня тоже назвали в честь Марии Амалии, эрцгерцогини Пармской. – Анастасия слегка наморщила идеальный носик. – Целиком меня зовут Анастасия Амалия Юлиана. У нас такие длинные имена.
Несмотря на модельную внешность, Анастасия явно была открытой и дружелюбной.
Джина невольно улыбнулась:
– Это точно.
– Зови меня простой Сией, а я буду звать тебя Джиной.
Они уселись за стол, и Джина наконец-то принялась за свои тосты, пока бабушка рассказывала им о предках.
– Бедная эрцгерцогиня Мария Амалия. Ей пришлось выйти замуж за простого герцога, когда обе ее сестры стали королевами. Мария-Антуанетта Французская и Мария-Каролина Неаполитанская и Сицилийская. Считается, что сестры были очень близки и регулярно обменивались письмами, портретами и подарками. Одно из последних писем, что Марии-Антуанетте удалось передать из тюрьмы, было написано Амалии.
– Я слышала, что в вашем Метрополитен-музее есть миниатюра их матери, Марии-Терезы Австрийской, – вмешалась Сия. – И я обязательно хочу туда сходить.
– Попроси Юджинию устроить тебе экскурсию. В детстве этот музей был одним из ее любимейших мест.
– Я бы с удовольствием, но не хочу навязываться. – Улыбнувшись, она повернулась к Джине: – По словам Шарлотты ты очень занята на работе.
– Ну вообще-то сегодня у меня выходной, и, если хочешь, вечером можно и по музеям погулять.
– Конечно хочу! И тебе, Доминик, обязательно нужно с нами сходить, посмотреть на портрет нашей родственницы, сыгравшей не малую роль в истории.
Поймав взгляд Джины, Доминик улыбнулся:
– Что ж, ради такого случая придется перенести все дела.
Остаться с бабушкой наедине Джине удалось лишь через пару часов, и она сразу же взяла быка за рога:
– Так, ладно, с чего это вдруг ты так гостеприимна к дальним родственникам, которых раньше и в глаза не видела?
– Юджиния! Неужели ты правда думаешь, что я могла оставить этих очаровательных молодых людей в отеле, когда у нас полно свободного места?
– Но ты же совсем ничего о них не знаешь.
– Именно это Доминик и сказал, когда я пригласила их остаться. Он честно пытался отказаться, но я была непреклонна.
