Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
Ценности и политические взгляды Альмины в основном соответствовали даме ее социального положения в то время, и, конечно же, было бы преувеличением считать ее сторонницей борьбы за права женщин. Графиня никогда не высказывалась в пользу предоставления женщинам права голоса. Даже с учетом этого по некоторым речам создается чрезвычайно яркий образ мощной личности, ее остроумия и веры в силу женщины воздействовать на общественную жизнь. Вот она выступает перед «Юнионистской женской ассоциацией Ньюбери» в январе 1911 года: «В дремучие времена, миновавшие не так давно, нас обычно называли слабым полом. Мы никогда не были и никогда не будем слабыми в своем патриотизме. В этом, как и во всех сходных вопросах, мы находимся не ниже, не выше, мы просто совсем другие, и я убеждена, что мы принесем много пользы своей стране и ее делу, если вместо подражания мужчинам постараемся расширить и, возможно, обогатить дух общественной жизни, оставаясь всего лишь самими собой».
После успешного участия во всеобщих выборах 1910 года и дополнительных выборах Обри Герберта Альмина, похоже, осмотрелась в поисках нового вызова и поняла, что нет ничего действительно ей подходящего. В ней были слишком сильны театральное начало и беспокойный дух, чтобы удовлетвориться призывными речами перед местными политическими обществами, и хотя теперь вы можете представить ее себе зажигательным, эксцентричным членом парламента, тогда она не имела возможности пойти по такому пути. Ее стремление быть полезной било через край, поскольку ее светлость продолжала свои публичные выступления и посещение различных благотворительных событий, включая выставку хризантем в Истхэме и сбор средств в Танбридж-Уэллсе для детских домов доктора Барнардо. Но ей пришлось ждать еще три года своего большого шанса сделать какое-то добро для мира.
Тем временем всегда находилось что-то отвлекающее ее от гнетущего ощущения бесполезности. Идеальным средством были бега, и 15 мая 1911 года лорд и леди Карнарвон присутствовали на скачках в Аскоте вместе с новым королем. Сохранилась их впечатляющая фотография в королевской ложе. Эрл – в цилиндре и фраке, при трости с серебряным набалдашником для поддержки больной ноги. Он выглядит человеком уверенным, что ему предстоит развлечение в компании друзей. На Альмине – платье по щиколотку из атласа в черно-белую полоску, темный мех и потрясающая шляпа с широкими полями, украшенная пером страуса. Графиня отвернулась от мужа и с улыбкой протягивает руку кому-то рядом стоящему, словно милостиво принимает должную дань. Это совершенно не похоже на ее фотографию в униформе сестры милосердия с ласковым и целеустремленным выражением, снятую всего тремя годами позже.
Блеск, светская жизнь, достоинство семьи Карнарвонов – все это еще очень важно для ее светлости в 1911 году и нашло наиболее полное выражение 22 июня 1911 года, в день коронации короля Георга V и королевы Мэри. Для подготовки в город отправили весь штат прислуги. Фернсайд, Робертс и Джесси Мани, новая камеристка Альмины, получили задание привезти все необходимое в особняк на Беркли-сквер. Фернсайд скрупулезно вычистил щеткой горностаевые одеяния эрла. Они уже использовались восемь лет назад на коронации Эдуарда VIII, тщательно хранились в камфаре и дважды в год проверялись на наличие моли. Робертс и Мани выложили нарядное платье Альмины, тиару и драгоценности. Как у лорда, так и у леди Карнарвон имелись спальня и гардеробная на третьем этаже особняка, и когда они прибыли для облачения в свои одежды, беготня по коридорам и лихорадочное распаковывание ящиков уже закончились, и все было готово. Эрл и графиня отправились в Вестминстерское аббатство, дабы присоединиться к толпе пэров и знати королевства.
Процессия в аббатстве была великолепной. Король и королева восседали в золотой парадной карете, влекомой восемью крытыми попонами лошадьми с четырьмя форейторами верхом и в сопровождении нескольких ливрейных лакеев. Лорд Китченер ехал верхом на почетном месте справа от парадной кареты. Его произвел в фельдмаршалы – самое высокое звание в армии – Эдуард VIII, лежа на смертном одре, в знак заслуг в Судане, Южной Африке и Индии.
В ожидании начала церемонии собравшиеся имели достаточно времени, чтобы рассмотреть красоты аббатства, конечно же, знакомые им по событиям государственной важности, в которых они принимали участие, и одеяния прочих присутствующих. Церковь была полна друзей Карнарвонов и коронованных особ Европы, но Альмину, должно быть, покоробила необходимость пожать руку Герберту Асквиту, лидеру ужасных «радикалов».
Чета Карнарвонов с нетерпением ожидала прибытия процессии и напряженно искала глазами своего сына, бывшего одним из почетных пажей. Ему дали отпуск из подготовительной школы, Ладгроува, для участия в бесчисленных репетициях, задуманных герцогом Норфолкским. Герцог явно тщательно присматривал за пажами и требовал полного внимания к мельчайшим деталям, но Порчи помнил, что, если репетиция проходила хорошо, он преподносил каждому по вкуснейшей шоколадке.
По этому случаю, несомненно, к облегчению Альмины, ее сын вел себя безупречно, и церемония получилась великолепной, с ружейным салютом, прогремевшим над Гайд-парком и колоколами аббатства, приветствовавшими заливистым звоном новоиспеченных короля и королеву, когда те вышли из церкви. Возможно, это стало последним большим собранием старого сословия. Положение на политической сцене Европы было напряженным и только ухудшалось: до объявления войны оставалось всего три года. Из восьми почетных пажей на этой церемонии только двоим суждено пережить грядущую бойню. Одним из них оказался лорд Порчестер.
Накануне нового 1911 года Альмина устроила традиционный ежегодный детский праздник в Хайклире с сотнями гостей и затейниками, привезенными из Лондона. Через несколько дней после этого хозяйка замка давала бал для пятисот местных жителей. Альмине пришлось приветствовать гостей без эрла – сильнейшие головные боли позволили ему появиться лишь на несколько минут, затем он удалился в свои покои. Это ничего не изменило – Альмина с возрастающей уверенностью играла движущую роль. В полночь она обратилась к собравшимся с балкона, возвышавшегося над красивым салоном со сводчатым потолком, принеся извинения от имени лорда Карнарвона. Подле нее стояли ее мать Мари, сестры мужа и Обри с женой Мэри. Принц Виктор Далип Сингх остался, чтобы поддержать Альмину во время ее речи и затем преданно вернулся в гостиную эрла составить ему компанию. Обри опять приветствовал всех во время ужина, а затем мэр Ньюбери поблагодарил чету Карнарвонов и их семью от имени гостей. После ужина начались увеселения под музыку венского оркестра Мерье с программой из двадцати различных танцев. Альмина приказала установить фонари на подъездных путях, чтобы осветить гостям дорогу домой глубокой ночью, и вечер завершился только в шесть утра.
Было весело, бал имел успех, но к тому времени Альмина могла организовать подобное мероприятие даже во сне. Это не было тем вызовом, который она сочла бы достойным себя. Здоровье эрла оставляло желать лучшего, и жена тщательно следила за его лечением. Ей нравилось заботиться о нем, и со временем уход за больными стал ее занятием не только дома. Альмина посещала операции, проводимые выдающимся хирургом Беркли Мойнихэном в общей больнице Лидса; время от времени он ездил в Лондон, где исполнял обязанностей консультанта в Университетской больнице. Постепенно в глубинах ее сознания формировался некий план, и ей хотелось быть готовой, если представится соответствующий повод для действий.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
