Так продолжалось несколько секунд, но потом Пэйс остановился и медленно развернул Хоуп лицом к себе.
— Я больше не могу. Я хочу тебя, Хоуп, и я знаю, что ты хочешь меня. Признайся!
Хоуп смотрела на него темными сапфировыми глазами.
— Я не обязана ни в чем тебе признаваться, Пэйс.
— Но страсть и желание нельзя скрыть. — Пэйс взъерошил белокурые волосы Хоуп.
— А кто сказал тебе, что я испытываю эти чувства?
— Не нужно, чтобы кто-то говорил мне. Я вижу это в твоих глазах. — Он подошел ближе. — Я вижу это, и ты не можешь отречься от своих чувств.
Ответом был шепот, в котором слышалась боль:
— Я попытаюсь.
Его сердце колотилось, словно дюжина тамтамов, и Пэйс, взяв руки Хоуп в свои, заглянул ей в глаза.
— Это ненадолго.
Грудь Хоуп, скрытая шелковым лифом платья, вздымалась и опускалась, заставляя ткань переливаться, словно лунный свет. Хоуп молча смотрела на Пэйса.
— Давай не будем повторять ошибок прошлого, дорогая, и начнем все заново. — Лицо Хоуп было так близко, а ее губы искушали своей мягкостью и нежностью. И Пэйс осторожно дотронулся до них подушечкой большого пальца. Он говорил мягко и спокойно, будто боялся, что Хоуп развернется и убежит от него. — Думаю, что на этот раз все будет по-другому.
— Я даже не уверена, хочу ли я попытаться начать все сначала. — Хоуп закусила нижнюю губу. — И не стану говорить, что от тебя потребуется нечто большее, чем просто посылать мне цветы и конфеты. Если мы, как ты говоришь, начнем все сначала, ты должен будешь разрешить мне самой распоряжаться своей жизнью и компанией. А я не думаю, что ты способен на это.
В этот момент Пэйс почувствовал, как рушатся его надежды.
— И все же дай мне шанс. Позволь доказать тебе, что я способен теперь на многое, — произнес он. — И я не сдамся.
Одетый в униформу дворецкий провел Хоуп в элегантный холл особняка Эрнандесов в Ривер-Оукс. Пэйс хотел заехать за ней, но Хоуп все еще была под впечатлением недавнего разговора и боялась оставаться с ним наедине в собственном доме. Она опасалась, что мысль о спальне, расположенной всего в нескольких шагах, сделает свое дело. Хоуп пересекла зал со свисающими с потолка огромными хрустальными люстрами и подошла к хозяевам дома, стараясь сосредоточиться на деле. Долорес Эрнандес, мать Дерека, трудно было не заметить в толпе приглашенных. Копна ее огненно-рыжих волос была видна издалека. Педро, ее муж, стоял рядом, и его ярко выраженный испанский акцент придавал вечеринке некоторый оттенок космополитичности.
Хоуп улыбнулась, стараясь не думать о том, что сказала Бетани о своей будущей свекрови. В конце концов, если свадьба Бетани и Дерека пройдет удачно, Долорес Эрнандес может порекомендовать ее своим друзьям и знакомым, а это для Хоуп очень важно.
— Рада познакомиться, — сказала она. — Мы встречались на нескольких приемах, но, кажется, не были представлены друг другу.
Пронзительные зеленые глаза Долорес не пропустили ни одной детали одежды и макияжа Хоуп, и она молча благодарила судьбу за то, что ей пришло в голову одеться именно у Неймана. Придраться было не к чему — в этот вечер ее волосы были тщательно уложены, а руки украшал безупречный маникюр.
— Да, — ответила Долорес с протяжным южным акцентом. — Я видела вас. Кажется, на балу у Кеттлмана.
Хоуп внутренне съежилась. Она не была на этом приеме, но все же согласно кивнула, догадавшись, что это мероприятие очень понравилось Долорес.
— Возможно, — ответила она. — Мне приходится бывать…
Но Долорес поджала губы так, что Хоуп почувствовала себя крошечной гуппи в аквариуме с акулами.
— Надеюсь, свадьба Дерека будет вне всяких похвал?
Резкие манеры Долорес несколько смутили Хоуп, но она заставила себя приветливо улыбнуться.
— Я намереваюсь сделать все от меня зависящее, миссис Эрнандес. Уверена, что вам понравится.
Однако ответной улыбки не последовало.
— Подготовкой скольких других свадеб вы сейчас занимаетесь?
Удивленная вопросом, Хоуп спросила, в свою очередь:
— А почему вас это интересует?
— Я не хочу, чтобы вас что-то отвлекало во время подготовки свадьбы моего сына. — Долорес снова оглядела Хоуп с головы до ног и вздернула брови. — Мы хотим, чтобы вы уделяли нам максимум внимания. Уверена, вы это понимаете. И все эти люди, — она обвела усыпанной бриллиантами рукой гостей, толпившихся вокруг, — ждут от вас того же.
В ее голосе слышался вызов. С лица Хоуп не сходила улыбка.
— Конечно. Обещаю, что буду уделять внимание вам одним.
Взгляд Долорес пронзал Хоуп насквозь. Затем женщина кивнула и расплылась в широкой улыбке, словно Хоуп наконец прошла испытание, а та, в свою очередь, постаралась скрыть облегчение.
— Ну что ж, развлекайтесь. Увидимся позже.
Одетый в смокинг официант протянул Хоуп бокал с шампанским, и она отошла в сторону. Потягивая прохладный напиток, Хоуп думала о том, что Долорес Эрнандес полностью оправдала свою репутацию «барракуды». Так ее многие называли. Она из тех женщин, что непременно хотят, чтобы их требования беспрекословно выполнялись, а если нет — головы летят с плеч долой.
Хоуп помахала Бетани и Дереку. Они стояли на противоположном конце изысканной гостиной в окружении друзей, и она решила их не беспокоить. Хоуп вышла через высокую створчатую дверь на террасу и спустилась во двор. В ту же самую минуту она заметила Пэйса, и ее сердце, казалось, упало на вымощенный плитами пол внутреннего дворика. На небольшой деревянной танцплощадке, установленной на лужайке возле бассейна, размещался джаз-оркестр, и саксофонист наигрывал нежную мелодию. Пальцы Хоуп сжали бокал, и она почувствовала, как внутри ее начинает медленно разгораться огонь.
Пэйс был одет в двубортный пиджак и широкие брюки, как и большинство мужчин на этом приеме. По покрою и мягкому блеску ткани Хоуп поняла, что эта одежда была куплена Пэйсом за границей, скорее всего в Милане. Только итальянские модельеры могли сшить такой необыкновенно элегантный костюм. Пэйс выглядел именно так, как и должен был выглядеть фантастически влиятельный и сказочно богатый человек. Из всех присутствующих только Хоуп знала, выходцем из какой семьи он был и какой тернистой была его дорога к благосостоянию. И это знание связывало их невидимой, но очень прочной нитью.
К Пэйсу подошла одна известная светская дама и дотронулась наманикюренными пальцами до его руки. Пэйс ту же отставил свой бокал и повел даму к танцплощадке. Но когда он положил руку на ее талию, Хоуп показалось, что мир вокруг перевернулся.
Она поднесла бокал с шампанским к губам и сделала небольшой глоток, не сводя глаз с танцующей пары. Музыка струилась по ее венам, словно шампанское, и Хоуп вдруг представила, что это она, а не посторонняя женщина кружится в танце с Пэйсом.
