Пролог
Пэйс Бракстон стоял в дальнем углу утопающей в розах церкви. Глаза его озабоченно блуждали по лицам гостей, а пальцы беспокойно теребили обручальное кольцо, которое он всегда носил в кармане. Купленное тринадцать лет назад, оно уже изрядно потерлось и покрылось царапинами от постоянного пребывания среди монет, но Пэйса это мало волновало. Кольцо было последним, что видел Пэйс перед тем, как уснуть, и первым, что он нащупывал по утрам на прикроватном столике, едва открыв глаза. Но брал он его не затем, чтобы надеть на палец, а лишь для того, чтобы положить в карман, дотрагиваться до него и думать о нем. Кольцо было напоминанием о том, что Пэйс когда-то имел, но потерял.
Он и теперь задумчиво поглаживал его, хотя мысли его были далеки оттого, что оно символизировало. Пэйс был слишком поглощен изучением приглашенных.
Она должна быть здесь.
Звуки музыки затихли, арфист опустил руки и откинулся на спинку стула. Гости прошли в церковь и расселись на жестких деревянных скамьях. Они знали, что произойдет дальше, и их нетерпеливое ожидание было вознаграждено. Глухо пророкотал орган, и церковь вновь наполнилась музыкой.
Гости разом повернулись, боясь пропустить волнующий момент. Но ни один из них не испытывал большего нетерпения, чем Пэйс. Тем временем в церковь вошли шесть подружек невесты, а за ними девочка с цветами. Корзина выпала у нее из рук, и девочке пришлось остановиться и поднять ее. Процессию завершал малыш, несший кольца для молодоженов. Засунув в рот пальцы, он неуверенно топал на своих маленьких ножках по проходу и выглядел так, словно всей душой желал сейчас очутиться в песочнице с совком в руках. И вот наконец — наконец! — появилась та, которую все ждали затаив дыхание. Вздох восхищения вырвался у тех, кто сидел ближе всех к молодой красавице невесте, и будто легкий ветерок пронесся над головами гостей. Девушка возникла в церкви, словно чудесное видение, окутанное тяжелыми волнами атласа и облаками легкого кружева цвета слоновой кости, усыпанного бисером. Глаза всех присутствующих женщин наполнились слезами, и даже некоторые из мужчин еле сдерживались, хотя никогда не признались бы в этом. Невеста была великолепна.
Пэйс понятия не имел, кто эта девушка. Да это его и не интересовало.
Невеста сделала шаг вперед, и седовласый мужчина, стоявший рядом с ней, засветился от гордости за дочь, когда та подарила ему полный любви взгляд. Пэйс закусил губу и еле слышно выругался, моля Бога, чтобы невеста прошла мимо него как можно скорее. Стоявшая в проходе пара загораживала Пэйсу присутствующих. Его молитвы были услышаны, и он наконец-то увидел женщину, ради которой пришел сюда.
Наклонившись, она подняла тяжелый сверкающий шлейф подвенечного платья и слегка его встряхнула. Расшитая бисером ткань взметнулась вверх, а затем улеглась изящными складками, после чего невеста грациозно ступила на красную ковровую дорожку, устилавшую проход. Женщина, на которую смотрел Пэйс, радостно улыбнулась.
Пэйс стиснул кулаки, и на короткое, как вспышка молнии, мгновение память перенесла его в прошлое. И вот уже он сам, волнуясь, стоит у алтаря. Его плечи стягивает взятый напрокат смокинг, а ноги жмут туфли, позаимствованные у друга. Пэйсу показалось даже, что он снова чувствует руки парикмахера, сражающиеся с его волосами, и запах дешевого одеколона, которым тот сбрызнул его гладкие щеки. Рука Пэйса помимо воли потянулась к шее, но вместо колючего ежика коснулась длинных волос, подстриженных в соответствии с модой. Только теперь их посеребрила седина.
Невеста продолжала свой путь к алтарю, а Пэйс видел на ее месте другую девушку — юную, очаровательную и одетую необыкновенно изысканно. Девушку с фигурой ангела, девушку, которая укротила бы самого дьявола. Но девушка стала женщиной, и на эту женщину смотрел теперь Пэйс, стоя в толпе приглашенных.
Очевидно, женщина ощутила на себе этот пронзительный взгляд, и ее спина еле заметно напряглась. Она окинула взглядом гостей, пытаясь отыскать источник дискомфорта. Пэйс знал, что она почувствует его взгляд. Только ему одному удавалось оказывать на нее такое необычное действие, и Пэйс практиковался в этом не один год. Это был один из талантов, благодаря которому он стал тем, кем стал, — богатым, очень богатым человеком. И если Пэйс Бракстон чего-то хотел, то старался использовать все оружие, в том числе и незаконное, имеющееся у него в арсенале, чтобы получить желаемое.
Теперь он хотел Хоуп Макаллистер. И даже больше, чем тринадцать лет назад.
Хоуп уже изучила половину гостей и теперь методично рассматривала лица сидящих на скамьях справа от прохода. Очень скоро она обнаружит его присутствие, но пока этого не произошло, Пэйс жадно пожирал Хоуп глазами, подобно тому, как измученный жаждой путник пьет воду — сначала понемногу, затем большими, жадными глотками.
Он не заметил, была ли в ее волосах седина. Белокурые шелковистые пряди казались такими же гладкими, как и прежде, да и цвет их не изменился. Волосы Хоуп были собраны в стильный французский пучок, а красивый высокий лоб скрывала слегка растрепанная челка. В ушах поблескивали довольно массивные сапфиры. Пэйс не видел издалека ее глаз, но знал наверняка, что они могут поспорить с этими камнями редкой красоты. Именно поэтому он и выбрал когда-то эти серьги. Пэйс все еще помнил — Господи, да разве сможет он когда-нибудь забыть? — как эти глаза завораживали его, лишая воли, как светились они, когда Хоуп была счастлива, темнели от гнева и пылали огнем страсти.
Пэйс взглянул на Хоуп, прекрасно сознавая, что притягательная сила его взгляда вскоре сделает свое дело. Розовый шелковый костюм с большими золотыми пуговицами облегал фигуру женщины, выгодно подчеркивая восхитительные изгибы ее тела. Хоуп уже в ранней юности обладала роскошной фигурой. Менее требовательная к себе женщина неминуемо располнела бы с возрастом, но только не Хоуп. Теперь ей тридцать шесть, но фигура осталась точно такой же, как у двадцатитрехлетней девушки, на которой Пэйс когда-то женился.
Он резко опустил глаза, как будто зрелище это стало ему в тягость. Ему не нужно вспоминать, каково это — сжимать в своих объятиях восхитительное тело Хоуп. Пэйс слишком хорошо знал, как это бывает, несмотря на то, что изо всех сил пытался забыть и молил Бога помочь ему в этом. Он закрыл глаза, глубоко вздохнул и снова взглянул на Хоуп.
Она смотрела прямо на него.
Словно два электрических разряда их взгляды встретились и вспыхнули так, что Пэйса пронизала дрожь, пробежав с головы до ног, обутых в дорогие туфли. Он ощутил неизвестно откуда взявшийся страх и с трудом проглотил подступивший к горлу комок, однако взгляда не отвел.
Пэйс вернулся, чтобы вновь обрести то, что потерял давным-давно.
Глава 1
Прием, организованный для четырехсот самых богатых и известных людей Хьюстона, прибывших на бракосочетание одной из представительниц их круга, грозил обернуться полным провалом, но Хоуп Макаллистер не было до этого никакого дела.
