— Пока, э-э…
— Линда.
— Пока, Линда.
Я и Линда идем по коридору; Линда держит меня под руку. Я спиной чувствую, что Фрэнк провожает нас взглядом. Я достаю ключ от своего «Лучшего борделя» и остаток ночи преподаю Линде урок секса по-флоридски.
■
Рамон будит меня, когда возвращается в номер. Я судорожно ощупываю постель. Никого. Линда ушла. Рамон зашелся бы от хохота, увидев рядом со мной толстуху Линду. Он плюхается на кровать, еще не просохшую от пота наших тел. Рамон слишком устал, чтобы прочувствовать влажность простыней; он сразу засыпает. Я не могу спать. Я встаю, поднимаю с пола свои брюки и опускаю руку в левый карман.
Меня как будто пронзает током. Кольца нет. Правый карман. Пусто. Я обливаюсь потом. Задние карманы. Там тоже пусто. Я ложусь на пол и заглядываю под кровать и под батарею. Рамон просыпается и спрашивает, чем я занимаюсь. Я отвечаю, что ищу свои контактные линзы. Он снова засыпает. Я еще раз обшариваю карманы. И еще раз. Проверяю ящики дизайнерского ночного столика. Ванную. Нигде ничего. Черт. Думай, Дэнни, думай. Где я мог потерять его?.. Та девка! Линда! Эта корова сперла мое кольцо! О боже! О нет. Кармен…
Я снова ползаю на животе, обыскивая пол комнаты. Потом ложусь на кровать. Это национальная катастрофа. Конец союзу «Кармен и Дэнни». У меня такое ощущение, будто я совершаю самоубийство, хотя в этом нет никакой необходимости, потому что Кармен все равно убьет меня. Мое обручальное кольцо потеряно. И на этот раз мне не выкрутиться.
■
Внизу Хакан и Фрэнк уже завтракают на террасе.
— Допоздна, что ли, там засиделся? — спрашивает Хакан. — Я вдруг потерял тебя из виду.
Эта потеря не сравнится с моей, отвечаю я мысленно.
— Да не так чтобы очень, — говорю я, испытывая облегчение от того, что Фрэнк, судя по всему, умолчал про сцену в лифте. Фрэнк смотрит на меня вопросительно. Все-таки люблю я этого сукина сына. К нам присоединяется Рамон и тут же начинает в подробностях рассказывать о том, как провел ночь со своей крошкой. За столом много смеха. Я тоже участвую в общем веселье, хотя на самом деле мне хочется плакать. Что хуже? Предательство Рамона, который бросил своих друзей ради секса с какой-то шлюхой, или мое предательство по отношению к жене, когда я избавился от кольца, боясь пропустить секс с другой шлюхой? Кукареку (три раза).
Перед тем как ехать в аэропорт, Хакан, Фрэнк и Рамон хотят в последний раз сходить на пляж. Я безучастно бреду вместе с ними. Мы ложимся на песок. Рамон и Хакан говорят о машинах, Фрэнк читает мужской журнал. Я смотрю на море, чувствуя, что вот-вот разревусь.
— Пойду прогуляюсь.
Рамон кивает, Хакан продолжает говорить, а Фрэнк не отрывается от журнала. Неужели даже Фрэнк меня раскусил? Может, и так, но сейчас это не имеет значения. Я не хочу участвовать в разговоре. Отойдя шагов на сто, я оборачиваюсь, чтобы убедиться, что они меня не видят. Сажусь на горячий песок и чувствую себя самым одиноким и самым несчастным человеком на свете. Три дня смеха с парнями позади, алкоголь и экстези истощили мою нервную систему, женщина, которая прошедшей ночью визжала от удовольствия, обворовала меня, а завтра меня будут убивать дома. Я вижу, как мои слезы капают на песок.
■
В аэропорту Скипхол мы прощаемся. В такси меня прошибает холодный пот. Еще десять минут — и я дома. Что я скажу? Что снял кольцо, когда заходил в море? Или перед металлоискателем в дискотеке? Такси сворачивает у госпиталя. Остается еще несколько минут. К счастью, зажигается красный сигнал светофора. Или сказать так…
Мне приходит сообщение. ФРЭНК моб.
Пошарь в левом кармане куртки.
Я быстро ощупываю себя. Ничего. Другое сообщение.
Я имею в виду, в правом.
Я проверяю другой карман. Я чувствую… да! Мое кольцо! МОЕ КОЛЬЦО! Мое единственное, любимое, красивое обручальное кольцо.
Приходит новое сообщение.
Нашел его в лифте «Пеликана». Дэн, Дэн, кончай с этим. Удачи тебе сегодня. Целую.
29
Девчонки, нам от них не уйти никуда,
Они просто нас сводят с ума,
Да, сэр, такова наша участь…
Raymond van het Groenewoud, песня «Meisjes» из альбома «Nooit meer drinken» (1977)
He знаю, правда ли, что у женщин хорошо развита интуиция, чего зачастую опасаются мужчины. Когда я приехал домой, Кармен даже вскользь не поинтересовалась, хранил ли я ей верность. Наоборот, она извинилась за то, что резко говорила со мной по телефону.
Однажды я все-таки прокололся. С Шэрон.
► Шэрон была секретарем в «BBDvW&R/Bernilvy». Блондинка, весьма соблазнительная и с потрясающим бюстом. Чашечка «D», полный улет[21]. С первого же дня нашего знакомства я мечтал увидеть эти груди в живом контексте. У Шэрон с этим не было проблем. У нее никогда не было с этим проблем. Даже с Рамоном. Или с Хаканом, как я недавно узнал. И что, разве я один достоин осуждения?
Я совершил глупость, оставив в своем ежедневнике анонимный телефонный номер, как раз в той графе, где у меня значилась вечерняя «встреча с клиентом». Типичная ошибка начинающего. На следующий день Кармен позвонила по этому номеру, услышала в трубке «Шэрон слушает», повесила трубку, заглянула в мой телефонный справочник, проверить, работает ли в «Бернилви» Шэрон, после чего сличила номера. Так и есть. В тот же вечер, как бы между прочим, она спросила меня, что за Шэрон появилась в агентстве. Я приложил максимум усилий, чтобы не покраснеть, и ответил, что Шэрон — это блондинка в приемной.
— Неужели? — возмутилась она, тыча мне в нос моим ежедневником с телефонным номером. — Эта отвратительно вульгарная штучка с огромными сиськами, только что не вываливающимися из платья? И ты был с ней в постели?
Я стал пунцово-красным. И не посмел солгать:
— Карм… Да.
— И как часто?
— Э-э… всего один раз.
Правда «по Клинтону»: мой кабинет, туалеты в «Пилсвогел» и диван в ее доме не считаются «постелью».
► «Де Пилсвогел». Хороший кабак (маскирующийся под старомодное амстердамское кафе, куда часто ходят девчонки яппи из квартала Де Пийп), хорошая терраса (ланч под солнцем, до половины третьего, еще часок на солнце, с пяти до шести, уже на другом конце террасы), хорошая тусовка (но избегайте вечера пятницы, когда подтягиваются «белые воротнички» из финансового квартала).
Кармен пришла в ярость, а я наивно удивился. Разве я не предупреждал ее о своей монофобии? Ну, допустим, это было на первом свидании, и больше я об этом не заикался — но разве она не изучила меня за годы нашей совместной жизни? Фрэнк однажды сказал мне, что такую логику вряд ли можно считать логикой праведника. Кстати, в этом его поддержала и Мод. Но они оба хранили в тайне от Кармен мои эскапады, включая и интригу с Шэрон.
