— А может, и другая девочка. Капризничала, плакала, не хотела идти домой… — предположила Сара.
— Жаль, я мало что запомнила из того дня. Но было так жарко, просто душегубка, я с ног валилась, и хотелось только одного — побыстрей окунуться и домой. Вот тогда-то я и услышала крики и увидела, как мальчуган бежит в море и машет ручонками, будто хочет раздвинуть воду. — Берни смахнула слезу.
— Не кляните себя. Если бы не вы, Сэм Джонс мог утонуть, — успокоила ее Сара.
— Бедняга… Говорят, самое страшное — пережить собственного ребенка. Но потерять братика или сестренку наверняка тоже невыносимо.
— У меня две сестры, — сказала Сара, — и я бы точно не пережила, если бы с ними что-то случилось.
— Знаете, что я вам скажу, если у вас найдется время, приезжайте завтра вечером и поговорите с отцом. Вы не представляете, как это важно для него.
— Конечно! — Глаза Берни блестели от слез. — Наконец-то он успокоится.
16
Когда позвонил Торнтон, Джон сидел в «Макдоналдсе» и жевал «бигмак».
— По-моему, я нашел оригинал квитанции, — сказал он.
— Бегу! — откликнулся Джон, заглотил остатки еды и поспешил в магазин.
Один из старичков впустил его и провел в кабинет, где, разложив на столе толстую папку, уже ждал Торнтон.
— Так вы его нашли?
— Не его — ее. — Торнтон повернул папку к Джону и показал ряд цифр на желтой от времени квитанции. — Жакет заказывала леди Холл.
Джон быстро проглядел выцветшие, почти неразличимые записи.
— Знаете, а я ее помню. Она была из постоянных клиентов отца. Фред, помните Маризу, леди Холл?
Фред возник прямо у локтя Джона:
— Леди Олл? Как же!
— Будьте добры, взгляните.
Торнтон развернул к нему папку, и Джон нетерпеливо ждал, пока близорукий Фред разберет запись. В конце концов Фред кивнул седой головой:
— Да, это она. Лорд Олл… Такой здоровяк был до несчастного случая.
— Лорд Холл?
Фред снова кивнул:
— Он в аварии разбился, перевернулся на машине зимой. Год-то я не помню… но спину он здорово повредил. После этого инвалидом стал, ноги у него отнялись, да, жаль его.
— Понятно, — ответил Джон, быстро соображая. Может, эти Холлы и забрали Кэти? К примеру, чтобы удочерить.
— Если хотите, могу позвонить леди Холл, — предложил Торнтон. — Она, наверное, знает, как у этой бедной девушки оказался ее жакет.
— Я был бы очень признателен, — поблагодарил Джон.
— С ее светлостью всегда приятно поговорить, и я только рад случаю… Извините…
Торнтон вышел из кабинета и плотно прикрыл за собой дверь. Наблюдая за ним через стекло, Джон с удивлением отметил, какое множество выражений сменилось на лице Торнтона меньше чем за несколько минут.
— Привязные ремни, — вдруг произнес Фред.
— Что вы сказали?
— Всё из-за привязных ремней. Тогда ими мало кто пользовался. Сейчас-то пристегиваются все, правда?
— Да, наверное.
— Ну-ну, не буду больше беспокоить. — Фред бросил на него недовольный взгляд и, шаркая, удалился на свое место.
Через десять минут вернулся Торнтон, сияющий и взволнованный.
— Замечательная женщина!
— Она рассказала вам, откуда взялся у Кэти Джонс ее жакет?
— В прошлом году лорд Холл умер, а через несколько месяцев она отдала его вещи и несколько своих в благотворительный магазин.
«Один ноль в твою пользу, Сара!» — подумал Джон.
— Вы знаете, куда именно?
— Да. Есть такой известный магазин «Ле Ша», вырученные деньги идут на содержание престарелых борзых.
Джон растерянно заморгал:
— Борзых?
— Лорд и леди Холл были известными знатоками.
— Вряд ли у вас имеется адрес этого магазина.
Торнтон опять вышел из кабинета и принес «Желтые страницы». Пролистав толстый том, он сказал:
— Вот он — Кэмбед-Лотт-плейс, двадцать два.
Джон записал адрес.
— Мистер Торнтон, вам цены нет.
— Да, мне все говорят об этом, — с усмешкой ответил Торнтон.
— Обещаю, если я когда-нибудь разбогатею, непременно закажу у вас костюм.
— Знаете, если бы благими намерениями можно было питаться, то я был бы весьма упитанным господином.
Они пожали друг другу руки, Джон вышел из магазина и направился в западную часть города.
Меньше чем через час он уже стоял перед сверкающей витриной «Ле Ша». Он позвонил в старомодный серебряный колокольчик, дверь открыла миниатюрная женщина с голубыми волосами.
— Я ваш шлушаю, — шепеляво произнесла она.
Рядом с ней Джон чувствовал себя прямо-таки Гулливером.
— Здравствуйте. Я…
— О, вы из Ирландии! Как мне нравится ваш акшент! — всплеснула она руками. — Входите, входите. У наш только што законшилшя перерыв.
Джону сразу понравилась ее шепелявость, и он с удовольствием прошел за ней в малюсенький магазинчик — прилавок, несколько штанг и полок. Но чего только не было на этих полках! До самого потолка на них громоздились разная одежда, обувь и аксессуары — расшитые блестками вечерние платья, фраки, блестящие туфли, меха, шляпы, перчатки. Под стеклянной витриной переливались диадемы, серьги, тяжелые подвески и броши с камеями.
В воздухе пахло большими деньгами и нафталином.
Джон показал ей свое удостоверение:
— Джон Квигли, частный детектив.
— Тилли Гайд-Данвуди.
Они пожали друг другу руки.
— Итак, Дшон? — Она уселась на высокий табурет, поглядывая на Джона чуть с опаской.
Он снял с манекена цилиндр и крутанул его на пальце:
— У вас прекрасный ассортимент!
— Мы давно работаем, и люди охотно идут к нам.
— И всё во благо борзых?
— Не удивляйтесь. — Она указала на что-то у него за спиной. Обернувшись, Джон увидел заплывшую жиром борзую, которая спала, растянувшись на побитой молью софе. — В молодые годы Клара была одной из лучших двухлеток в штране. А когда ей ишполнилось три и она, гм… потеряла форму, хозяин прошто выкинул ее на улицу. Она у меня пошти десять лет, и, поверьте мне, борзая — великолепный компаньон. А люди прошто глумятся над ними ради собственного развлечения! Отвратительно!
Джон смотрел на шикарные шубы и думал, что люди отвратительно поступают со множеством зверей. Тилли заметила выражение его лица и поджала тонкие губы, как бы защищаясь:
