разделе «Книжный магазин», где она описана всего одним словом: «Шедевр». Но по прошествии нескольких месяцев та же самая реклама принесла журналу большие неприятности. В издании 1934 года Ла Мотт вспоминает об этом инциденте: «Номер The Liberator был изъят из продажи – его не хотели выпускать, пока некий спорный абзац не закроют черной плашкой. Оказалось, этот текст касался моей книги. В каждом номере The Liberator публиковал колонку о книгах, особо рекомендуемых главным редактором. И в каждом номере, в каждом месяце, в ней обязательно был небольшой абзац – три-четыре строки – рекомендующий „На отливе войны“. Поэтому, когда очередной номер задерживали, пока этот абзац не будет вымаран, люди начинали подозревать, что и с самой книгой что-то произошло. Мне не было направлено никакого официального письма. Через какое-то время я решила поинтересоваться у издателей, что же случилось. Оказалось, на саму книгу правительству наплевать».
Проблема возникла с сентябрьским номером 1918 года. Книга не упоминалась в списке ни в июле, ни в августе, а в сентябрьском номере, который поступил в продажу в августе, она вновь появилась в разделе «Книжный магазин». Рекламный текст о ней, занимающий всего две строки в отредактированной колонке, гласил: «„На отливе войны“, Эллен Н. Ла Мотт. Глазами медсестры. Цена $1»[129]. (Впрочем, в некоторых архивных экземплярах эти строки вымараны.)
Объяснение в декабрьском выпуске 1918 года журнала проливало новый свет на случившееся: «В августе мы заключили контракт о поставках The Liberator в киосках прессы с крупнейшим распространителем журналов в стране, – заявил управляющий журнала. – А в сентябре один из их директоров взял в руки первый номер журнала, что-то ему там явно не понравилось», и тогда он отказался распространять издание[130]. Вскоре после этого запрету подверглась и сама книга.
Вплоть до осени 1918 года, однако, «На отливе войны» оставалась в свободной продаже и отлично расходилась. Спрос на нее был настолько велик, что менее чем за два года было напечатано четыре тиража. Но позже книга привлекла внимание государственных цензоров, в частности всесильного генерал-почтмейстера, и была запрещена. Издатель остановил продажи, а когда Ла Мотт возмутилась, мол, ее рассказы – чистая правда, ей было сказано: «Именно в том всё дело». Как она вспоминает во Введении к изданию 1934 года, «описанные сцены – точнее, так сказать, их оборотная, неприглядная сторона, были сочтены морально вредными. В том потоке пропаганды, который изливался на страну, эти двенадцать коротких очерков оказались „нежелательными“».
«На отливе войны» была не единственным произведением военных лет, подвергнутым цензуре, – но стала одной из немногих запрещенных книг. Как сообщал в декабре 1918 года журнал The Nation, один из номеров которого был запрещен к отправке по почте в середине сентября того же года, «во время войны на прессу, частную переписку, на публичные и частные высказывания были наложены непривычные ограничения. Читатели более осведомлены о цензуре в отношении газет или писем, чем в отношении книг; однако последние представляют большой интерес». Комментируя это положение, The Nation поясняет: «Цензор-почтмейстер тоже был начеку. Одной из его жертв стала книга „На отливе войны“ Эллен Ла Мотт»[131].
Эта «жертва» так по-настоящему и не оправилась от удара. Издатель Ла Мотт выпустил новое издание книги и в США, и в Англии примерно через год после окончания войны. В декабре 1919 года она появилась в списке новинок в лондонском клубе «Атенеум» с кратким описанием, где отмечалось, что рассказы «столь же удручают, сколь и завораживают»[132]. В том же месяце «На отливе войны» рекламировал и The Nation, с кратким, но красноречивым описанием: «Эта выдающаяся книга была только что издана с одобрения правительства. Она рассказывает об опыте полевой медсестры»[133]. Новое издание не имело успеха. За период в полтора года, с июля 1921 по январь 1923 года, был продан лишь двадцать один экземпляр, что принесло Ла Мотт мизерные потиражные в размере 4,13 доллара[134].
В радикальных кругах, однако, у книги по-прежнему имелась небольшая, но преданная группа поклонников. В 1920 году журналист кливлендского издания Toiler напоминал читателям, что «мисс Ла Мотт будут помнить как автора книги „На отливе войны“, описывающей чрезвычайно яркую картину непереносимых ужасов. Она была запрещена „из-за опасений предполагаемого воздействия на общественную мораль“. Другими словами – из-за нежелания, чтобы люди узнали всю правду о войне»[135]. В том же году The Liberator называет книгу «единственным вкладом Америки… в честную литературу о войне»[136]. Но появлялись новые книги на эту тему, попадая в центр внимания читающей публики, и «На отливе войны» все больше погружалась в забвение.
Чтобы привлечь новых читателей к своему произведению, Ла Мотт всячески способствовала переизданию книги в США в 1934 году. Она написала еще один рассказ, а также доработала Введение, в котором поясняла: «Именно теперь, в мирный период, самое время для новой публикации моей книги». Очевидно, она полагала, что ее рассказы должны служить для читателей напоминанием, чтобы те не становились беспечны и не забывали об ужасах войны. «Не бывает войн без подобных „отливов“», – предупреждала она.
Вышедшее в августе 1934 года новое издание почти не привлекло внимания. Часть книжных критиков просто приводили цитаты из нового Введения и перечисляли факты о необычайной судьбе книги. Так, The New York Times коротко пояснял: «Во время войны ее было не дозволено ввозить в Англию и Францию, а после четырех переизданий у нас в стране она была запрещена по требованию правительства Соединенных Штатов»[137].
В более подробной и намного более теплой рецензии колумнист для нескольких национальных СМИ в The Literary Guidepost разбирает несколько рассказов из книги, после чего резюмирует: «Эти очерки должны прочитать любители потолковать о военной славе»[138]. В другом варианте своей рецензии он добавляет: «Эта книга рассказывает правду о войне, причем не с помощью статистических данных и фактов о национальных движениях, но с помощью искусства». После чего заключает в трех коротких и сильных предложениях: «Эти рассказы прекрасно написаны. Они ужасны. Но они несут благо»[139].
Другие рецензенты тоже считали, что книга содержит важный посыл для современного читателя. Редактор The New Republic писал: «[„На отливе войны“] была изъята из продажи послушным издателем по требованию правительства на том основании, что она может ослабить желание воевать. Именно этому и должно способствовать ее появление»[140]. Несколько лет спустя другой журналист заметил: «Эта книга не для пацифистов – она для тех, кто хочет войны… И тот, кто после прочтения
