Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
в отношении тех фактов, которые вызывали бурю эмоций, слишком важную роль в правоприменении играл прецедент.
В-шестых, некоторые из репрессированных коллаборационистов были после войны удивительно быстро реабилитированы и не одно десятилетие занимали ведущие посты в экономике и политике. А мелкие сошки, получившие по полной программе, конечно, оказались изворотливы. Так, по приказу немцев и по собственному желанию Виктор Леманс был генеральным секретарем в Министерстве экономики. Там он действовал не только в пользу немцев, но прежде всего в интересах финансов и экономики Бельгии. После освобождения он попал в тюрьму, но уже в 1949 году стал сенатором от христианских демократов. Католическая партия СВП ловко заняла территорию, которую был вынужден очистить ФНС. В 1965 году Леманс, несмотря на протесты ветеранских организаций Сопротивления, стал председателем Европейского парламента, а незадолго до смерти возглавлял банк «Сосьете женераль». Это лишь один из широко известных и даже скандальных примеров, но отнюдь не единственный.
В толковом словаре Ван Дале читаем: «Амнистия — общее освобождение от наказания, особенно за политические преступления». Синоним — всеобщее прощение. «Прощение» тот же неоценимый словарь толкует как «освобождение от правовых последствий преступления». В этом смысле я считаю амнистию вполне уместной, если не распространять ее на тяжкие преступления. Но во Фландрии амнистию часто понимают как реабилитацию, то есть восстановление доброго имени. Это справедливо только в случае судебных ошибок. Но здесь об этом обычно речи не идет, а следовательно, доброе имя не может быть восстановлено. Ни в одной стране коллаборационизм, даже допущенный по наивности, не прощается. Данное бесчестье, породила ли его политическая глупость либо сознательная человеческая низость, никакими способами нельзя реабилитировать, то есть вернуть утраченную честь. Это было бы форменным предательством по отношению к чувствам и, главное, страданиям подавляющего большинства фламандцев во время войны.
Когда Леопольд III скончался, он уже 32 года не был королем. Его сын Бодуэн занял трон в 1951 году и восседал на нем более сорока лет, управляя страной — тактично, сдержанно и благодушно, пользуясь любовью преобладающей части своих подданных. Леопольд III надолго пережил время своего правления, и причиной тому была так называемая «королевская проблема», которая будоражила Бельгию с 1945 по 1951 год и привела ее на грань гражданской войны.
В 1940 году конституционный монарх Леопольд III поссорился со своим правительством. Он остался в оккупированной Бельгии, правительство же переехало в Лондон. Леопольд заявил, что хочет разделить судьбу своих солдат. Он вернулся в свой Лакенский дворец как военнопленный вермахта, отказавшись следовать за своими министрами, которых он презирал до глубины души. Все это происходило в обстановке смятения, когда полтора миллиона бельгийцев бежали во Францию, где они своими собственными глазами могли наблюдать постыдный разгром прославленной французской армии и Французской Республики. Правительство, которое еще не пришло в себя в безопасном Лондоне и совсем растерялось от поражения Франции, уведомило Леопольда, что оно готово подать в отставку, как только начнутся переговоры с немцами о заключении мира. Леопольд от этой идеи отмахнулся. Исторические исследования показали, что Леопольд был полностью в курсе попыток высших кругов Бельгии включить страну в «новый порядок», разделял подобный ход мыслей и даже сам пробовал проводить внешнюю политику. В 1945 году это еще не было известно.
Но очень хорошо было известно другое. В годы оккупации Леопольд ни малейшим образом не разделял судьбу бельгийских военнопленных. Веселый вдовец Леопольд второй раз женился — на Лилиане Балс, дочери губернатора Западной Фландрии. Церковное бракосочетание предшествовало гражданскому, что строго запрещено согласно статье 16 (по старой нумерации) Конституции Бельгии. Дело не терпело отлагательства: Лилиана была беременна. Все это происходило с благословения кардинала Ван Руя. По мнению его высокопреосвященства, католики никогда не считали себя связанными некоторыми положениями Конституции. Связаны или не связаны, но тысячи простых людей восприняли королевский брак как предательство. Простой военнопленный мог только вздыхать о будущей жене. Но жениться... увы.
Кроме того, Леопольд встречался с Гитлером в Берхтесгадене. Он интересовался, может ли Гитлер гарантировать независимость Бельгии. Он просил об освобождении бельгийских военнопленных и об улучшении их содержания. Даже этот контакт не мог быть политически оправданным.
Андре де Старк, служивший во время войны секретарем правительства Бельгии в изгнании, а после освобождения — секретарем принца-регента Шарля, доверенное лицо Черчилля, писал о Леопольде III: «Он сумел сделать Черчилля своим врагом, не сумев сделать Гитлера другом».
В 1945 году Леопольд был не в состоянии вернуть себе управление страной, так как немцы еще в июне 1944 года переправили его с семьей в окрестности Дрездена. Только в мае 1945 года американцы освободили его из плена в австрийском местечке Штробль. Тем временем Бельгия нуждалась в главе государства, и 21 сентября 1944 года брат короля принц Шарль принес присягу в качестве принца-регента. Шарль, нонконформист, натура творческая и беспорядочная, исполнял свои обязанности интеллигентно и добросовестно. Можно сказать, что он оказал бельгийской монархии большую услугу, помогая ей преодолеть сложный послевоенный период, когда республиканские тенденции были особенно сильны. Позже это не помешало консервативным кругам (конечно, и коллаборационистам тоже) изобразить его беспутным мотом, который с бесчувственным и жестоким равнодушием подписывал смертные приговоры ни в чем не повинным фламандским идеалистам. И напрасно. Шарль исполнял свой долг добросовестно, во всяком случае, он проявил больше понимания и уважения ко всем демократическим установлениям, чем его брат Леопольд. Его окружали замечательные помощники, и он прислушивался к их советам. Подписывать смертные приговоры было неизбежной необходимостью на этом переломе времени. Историки сходятся во мнении, что если Шарль и не спас монархию в Бельгии, то во всяком случае оказал ей большую услугу. Леопольд отплатил ему за все холодной, даже низкой неблагодарностью.
На смену лондонскому правительству пришла национальная коалиция католиков, социалистов, либералов и коммунистов, которую возглавил Ахилл ван Акер, хищный и энергичный социалист из Брюгге. Он говорил исключительно на западнофламандском диалекте и на шепелявом французском; его популярным прозвищем было Ахилл-Антрацит, потому что при его правлении за удивительно короткое время была восстановлена добыча каменного угля. На слуху у всех была его любимая поговорка: «Сначала действую, потом думаю». Он многое сделал для молниеносного возрождения страны и создания системы социального обеспечения населения, которая действует до сих пор, — и он был против того, чтобы Леопольд просто так взял и вернулся. Из придворного окружения следовало удалить всех, кто был чересчур близок с немцами, а сам Леопольд должен был выразить почтение союзникам и заявить, что он сторонник парламентской демократии. Леопольд ответил отказом.
Мы можем только гадать почему. Он хотел вернуться
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
