у меня был доступ к секретным архивами. И за границу меня не пускают, — он отвёл глаза, а потом, будто извиняясь, добавил. — Я хотел прилететь за тобой. Или к тебе… Но чёртовы границы, визы, правила… Я бы утащил тебя обратно! Силой. И я уже ехал к друзьям, чтобы помогли сделать это безо всяких документов, когда мне сообщили, что ты возвращаешься, — он шумно выдохнул. — Ты просто должна знать.
— То есть, если захочу снова от тебя сбежать, лучше делать это более аккуратно? — усмехнулась я.
— Кира! — предупредительно качнул головой Райт.
— Да куда я теперь!.. — вздохнула примирительно, погладив живот. — Но если будешь вести себя как засранец…
— Значит, согласна попробовать быть вместе? — хитро и самодовольно прищурился он.
— Пока только попробовать, Саш. — честно предупредила. Он же понимающие кивнул и улыбнулся. Устроил локти на столе, подавшись ко мне, и спросил:
— Слушай, мне вот интересно стало. А если б не беременность, у меня был бы шанс? — он улыбался, но я почувствовала, как ему важно получить серьёзный ответ. Поэтому вдох-выдох, и я заговорила честно и на полном серьёзе:
— Я не знаю. Слишком многое было против нас. Мои предубеждения в первую очередь. И, кстати, они пока никуда не делись, имей в виду. Я не могу просто взять и сломать себя, надеюсь ты понимаешь.
— Ладно. Это здравая позиция, — снова откинувшись на спинку стула, согласился он.
— Слушай, а ты думал, что было бы, если б в то утро после первого знакомства я не села в такси, не сбежала бы молча, а подошла к тебе и мы поговорили?
— Думал. Вообще-то я хотел прислать тебе цветы, но оказалось, что ты так завралась… — он поморщился, будто съел лимон, выражая таким образом своё отношение к моим поступкам. — Цветы кстати лежали на заднем сидении, пока я преследовал твоё такси. Догнал бы — выпорол. Вообще каждая новая твоя выхода затягивала петлю на моей шее.
— Выходит, я зацепила тебя тем, что сломала твой сценарий и отказалась подчиниться? — глумливо рассмеялась.
— Ты зацепила меня нашим диким танцем в «Тауэре», — напомнил он. — Но если бы не было всего остального, не знаю, захотел бы я влезть в твою жизнь дальше постели… Хотя, ты ж ведь всё равно на первом свидании не далась бы!
— На второй и третьем тоже, — предупредила, обмакнув ложку в какой-то вкусный соус и облизнув.
— Ну, значит, у нас было бы просто больше времени. Думаю, ничего не изменилось бы кардинально. Есть в тебе что-то, на что откликается мой зверь.
— Зверь? — усмехнулась, удивившись сравнению.
— Инстинкты, бессознательные реакции… Я ощутил это ещё там, на лестнице в «Тауэре», но был уверен, что мне просто скучно в компании коллег. Когда понял, что ты отключаешь мой мозг, и я просто слетают с катушек из-за фигни, пытался бороться, да, но потом дошло — бесполезно, всё серьёзней, чем было до тебя.
— Мне было важно это услышать, — улыбнулась благодарно. — А сейчас, если не возражаешь, мы хотели бы отдохнуть. — огладила живот, поднимаясь.
— Ты совсем мало поела, — качнул головой мужчина.
— Я всё ждала пиццу, а потом как-то аппетит пропал. Помочь вымыть посуду? — предложила я, но нарвалась на усмешку:
— Посуду вымоет машина. Идём, провожу вас, — он с улыбкой указал глазами на мой живот. И уже в полумраке коридора поинтересовался, — Ты уже придумала имя?
— Ага. Будет Сашкой.
Райт вдруг коснулся моего плеча и, едва я остановилась, обнял. Неужели был растроган? Ткнулся лицом в мои ещё влажные волосы и как-то прерывисто втянул воздух. А потом резко отстранился, видимо смутившись собственных эмоций, и шутливо заметил, продолжив путь:
— Сан Саныч? Уверен, ты замучаешься объяснять нам, кого из нас звала, а кого вообще видеть не хотела. Давай ещё подумаем над именем? — предложил осторожно. Что это, переговоры? У нас прогресс? Что ж, со своей стороны тоже ответила максимально осторожно:
— Вообще-то я уже больше трёх месяцев называю его или её Сашей. Ребёнок уже привык.
— А ты знаешь, что привычка формируется двадцать один день?
— Райт! Не грузи меня! Я правда устала… — мы как раз дошли до моей комнаты. И терпение моё кончилось. И переговоры, кажется, тоже!
— Завтра дам тебе выспаться, а потом пригласим доктора. И, если всё в порядке, что там тебе ещё нужно? Телефон и одежда для мамочек?
— И в Центр Детского Творчества.
— А это зачем?
— Оформить документы. Я же теперь педагог-постановщик. Могу начинать работать.
По затянувшейся паузе я поняла, что идея не пришлась по душе и мужчина подбирает слова.
— Саш? — осторожно тронула его за руку. — Давай завтра обсудим?
Вместо ответа он обнял меня, прижался губами к моему лбу и, пожелав доброй ночи, ушёл в направлении кухни.
* * *
Пиццу привезли минут через пять после того, как он проводил девушку в её комнату. Курьер сбивчиво извинялся за промедление и даже попытался отказаться от оплаты — по правилам заведения, но Александр был так раздражён, что рыкнул на мальчишку и сунул купюры ему в нагрудный карман — почему-то было ощущение, что это усилит чувство вины у пацана. Может и так, а может наоборот… Плевать. Кира собралась работать! Он долгие месяцы делил её с этими людишками, которых она с лёгкостью предпочла ему, и теперь не собирается ничего менять. Умом понимал, что бредит, но незнакомая до сих пор ревность застила нахрен мозг! Если так пойдёт и дальше, скоро он начнёт ревновать её к бетонным столбам! Хотелось к ней. Обнять, прижать к себе и не отпускать до утра. Но она решила держать дистанцию, поселившись в отдельной комнате. Ладно. Он долго ждал, подождёт ещё пару дней. В конце концов, у неё совсем нет опыта в отношениях. Совсем! Он уже свыкся с мыслью, что она преподнесла ему странный и неожиданный подарок, решившись на близость. Поначалу часто об этом думал. Вроде вот оно, то, чего жаждало его самолюбие — девочка растаяла и сдалась. Прежде, с другими, было что-то подобное. Но, чёрт, они все на утро чувствовали себя хозяйками его жизни. А эта просто сбежала. Не изменила себе, своим планам, людям, с которыми многие годы провела вместе… Он уважал её за это, но и чертовски злился, ведь самолюбие снова пострадало. И сейчас за ужином… Блин, да она была холодна как чёртов айсберг, в то время как сам он закипал от вида её коленок, на которые она то и дело натягивала футболку, влажных чуть вьющихся волос, промочивших тонкую ткань, под которой тут же обозначились округлости и затвердевшие от прохладной
