вышла замуж, нарожала детей – троих. Переехала из Москвы на малую родину мужа – куда-то под Тверь. И живет, по ее разумению, припеваючи.
Если честно, он таких песен в своей жизни не хотел. Чтобы пахать день за днем на дядю. Считать копейки до зарплаты. Слушать нытье подрастающих отпрысков. Удовлетворять потребности амбициозного супруга.
Ему хватило трех дней у них в гостях, чтобы понять: он так жить не станет.
– А как ты хочешь жить, Кирилл? – нежно улыбалась ему сестрица.
Она, к слову, его очень любила. И он ее тоже. Сам себе обещал: если ему суждено будет разбогатеть, то он завалит ее деньгами. Не оставит.
– Я хочу жить обеспеченно, – не раздумывая, отвечал он. – Для этого у меня есть все!
– И что же? – В ее нежную улыбку закрадывалось сомнение.
– Молодость, азарт, мозги, талант, желание, – начинал он перечислять.
– Считаешь, что этого достаточно? – Сомнение полностью вытесняло нежность из ее улыбки, да еще и разбавлялось тревогой.
– Считаю, что у всего этого есть шанс, дорогая Натали!
С того разговора прошло пять лет. Он не то чтобы баснословно разбогател, но кое-чего добился.
Запустил сразу несколько стартапов, очень удачно их продав. Поднял прилично денег. Сезон поиграл на бирже. Удвоил капитал. И только потом создал свою фирму, которая сейчас процветала и в будущем обещала сделать его весьма состоятельным бизнесменом.
Конечно, до того, чтобы взвалить на себя семейные проблемы сестры, было еще очень далеко. Но он честно пытался ей помочь. Зазывал вернуться в столицу. Квартира их бабки – довольно просторная и в хорошем районе – давно сдавалась. Натали могла бы, выселив квартирантов, сама занять ее. С ремонтом он бы ей помог.
– Да ты что, Кирюша?! – ужасалась она. – Какая столица? У меня здесь дом – настоящий сруб из дерева, цветочки, ягодки. Я не могу в бетоне жить.
Тогда он предложил вахтово работать у него ее мужу. Но тот не согласился оставить семью ради денег.
– Пацаны дурить начнут. Подростковый возраст самый-самый опасный. Глаз да глаз за ними. Вот окончат школу, поступят куда-нибудь, тогда уж…
Старший поступил в университет год назад. У себя, на родине. И Кирилл подозревал, что и двое других там же останутся.
– Ну, хоть в гости приезжайте, – ныл он без конца. – У меня дом в Подмосковье. Бассейн…
Они хохотали над ним, уверяя, что ни один бассейн не сравнится с озером, которое видно из окон их дома. И тоже активно зазывали его в гости.
Десять дней назад сестра позвонила и почти в ультимативной форме потребовала у него приехать.
– Рождество на носу, Кирюша! Мы так редко видимся. Это очень хороший повод…
– Прости, Натали, я улетаю, – признался он. – Рождество буду встречать возле океана, в плавках.
– Безбожник, – обругала она его беззлобно. – Что за Рождество в пальмах? Оно должно быть со скрипом снега, с пирогами, баней, службой в храме! Ну какой океан, Кирюша?
Но он не мог отыграть назад. Путевки были куплены. Девушка, с которой у него завязались весьма неплохие отношения, покупала купальники и кремы от яркого солнца. На фирме он объявил каникулы. И…
И улетел. Уже три дня сидит в шезлонге, таращится на океан, отвечает невпопад своей девушке, задающей слишком много ненужных, пустых вопросов, и с раздражающим самого себя азартом наблюдает за старой бабкой.
Почему она за ними подсматривает? От скуки? Или еще по какой причине?
Что он о ней знал? Вернее, к какому выводу пришел, наблюдая за ней в ответ?
Она одинокая – раз. Живет в коттедже по соседству не неделю и не две. Давно живет. Об этом свидетельствовал тот факт, что она уже неплохо говорит на местном языке, общаясь с приходящей к ней ежедневно женщиной.
Женщина помогала ей по хозяйству. Привозила продукты, убирала дом, развешивала постиранное бабкино белье на заднем дворе. Это он со своего балкона рассмотрел. После того, как все это сделает, женщина уезжала на маленькой машинке, больше напоминающей стул с крышей.
После ее отъезда бабка какое-то время находилась дома. А ближе к вечеру выбиралась на улицу. Посидев в шезлонге у бассейна, который был вдвое больше того, что у них, она снимала с себя яркие цветные балахоны и, осторожно ступая по ступенькам, спускалась в воду. Плавала медленно и долго. И все время что-то напевала. Или выла. Для Кирилла эти звуки были идентичными.
После купания уходила в дом, видимо, принимала душ и переодевалась. Потом выносила еду на улицу и долго ужинала. Пила лишь воду.
Ну, а после ужина принималась за ними следить, прячась за живой изгородью, разделяющей их участки пополам.
Он вдруг не выдержал, встал и направился прямо в сторону островерхой цветной панамы. Подошел неслышно и глянул сверху вниз.
Черт знает что творила эта бабка! Она их фотографировала. И теперь листала фотографии, уткнувшись взглядом в экран телефона.
– Что вы делаете?! – громко, даже чересчур, спросил Кирилл.
Она не вздрогнула, не опешила. Убрала телефон в карман широченных льняных штанов. Отступила на шаг от кустов. И только тогда подняла голову.
Ей было не больше восьмидесяти, тут же сделал он вывод.
Загорелое морщинистое лицо, скорее всего, от постоянного нахождения на ярком солнце. Крепко сжатые бесцветные губы, казавшиеся на темном лице почти белыми. И зеленые глаза. Цепкие, внимательные и страшно грустные. Волос и бровей не удалось рассмотреть из-за низко надвинутой цветной панамы.
– Вы зачем следите за нами, уважаемая?
Спросил и задался вопросом: а понимает ли она по-русски? Вдруг немка или американка? Что он слышал? Лишь ее ломаный местный говор, и все.
Она все понимала. Усмехнулась и проговорила:
– Очень надо мне следить за вами.
– Но у вас в телефоне наши фото. Я видел!
Почему-то ему стало немного спокойнее от того, что она говорит с ним на одном языке. Хорошо, без акцента.
– И что с того, парень? Я фотографировала вас, чтобы пробить по базе, – отреагировала она вполне себе спокойно на его гнев.
– По чем пробить?! По базе?! – Он поначалу поперхнулся от неожиданности, а потом вдруг расхохотался.
– Нечего ржать! – прикрикнула она на него строго. – Хозяин вашего коттеджа сдает дом постоянно. Иногда люди приличные заезжают, а иногда и сброд случается. Вот два года назад…
И любопытная старуха принялась рассказывать, как сильно подвыпившая компания из десяти человек вывалилась на лужайку в одну из ночей и принялась палить в воздух из пистолетов.
– Вызвали бы полицию, – пожал Кирилл плечами.
– Я и вызвала.
– И что с ними сделали?
– Арестовали, конечно. Всех! Вопросов много к ним было у полиции: откуда пистолеты? Как провезли? Если не провезли, у кого купили?
– Чем все закончилось?
– Не знаю, – равнодушно отозвалась она. – Но сюда они больше не вернулись. Хозяин их вещи собирал и вывозил куда-то.
– Но мы тихо ведем себя, – попенял он старой женщине. – Не стреляем. А вы все равно за нами следите.
– Может, еще и выстрелите! – недоверчиво скривила
