этот, первый звонок⁈ Я видел, как она взяла трубку и спросила, попал ли я в аварию! Но я же не звонил ей первым! Наоборот!
— Ты видел, как она набирала твой номер, прежде чем заговорить с тобой об аварии?
— Мм, нет, кажется. Она посмотрела на телефон, словно увидела мой вызов, и ответила.
— Да, с этим пока не понятно. Насчет остального: она смогла дозвониться до тебя после, потому что искажение пространства-времени на тот момент было не достаточным, чтобы помешать этому. Но его уже хватило, чтобы она не могла дозвониться начальнику, и чтобы для тебя на этот разговор с мамой наложились остальные разговоры. Звонок прервался, когда вторая линия времени полностью оформилась и изолировала часть лаборатории. Мы пока точно не знаем, из-за чего такие искажения свойств связи. Это как раз выяснится, если тебе удастся добыть данные институтской аномалии. Предположения есть, конечно, но говорить о них еще рано.
— Пока мы тут думаем, может с ними что-то… — Леша не смог продолжить, и ожесточенно потер лоб.
— Понимаю, — сочувственно произнес Роман Сергеевич, — но мы не можем действовать еще быстрее, и так рискуем. Если наши предположения верны, твоя мама и сотрудники лаборатории находятся в относительной безопасности, и время еще есть.
Глава 13
Супер-аномалия в Институте. 9–10 сентября 2072
До начала замеров в Институте Леша поспал пару часов. Хоть он и чувствовал себя немного не выспавшимся, врачи решили, что никаких бодрящих препаратов принимать нельзя, это может повлиять на поведение нейронов. Экипировку оставили прежней, но без троса.
На этот раз решили обойтись без встреч с ребятами и сестрой, разговоров с отцом. Они спешили, да и не хотелось, чтобы какая-нибудь сильная эмоция выбила Алексея из колеи. Ему предстояло не только пройтись с чемоданчиком от входа в лабораторию к сфероиду-аномалии. Нужно было повторить эксперимент с прикосновением к ее поверхности. И провести замеры в этот момент не только среды, но и реакций своего организма. Чтобы минимизировать воздействие на сердце, под одежду налепили внешний водитель ритма, для нормализации сердцебиения, при необходимости. Это было важным этапом, который поможет понять, сможет он войти в саму аномалию в имеющейся экипировке или это смертельно опасно.
Леше так не терпелось приступить, что на завтрак он не смог затолкать в себя ничего, кроме плитки горького шоколада. К институту подъехали на трех электробусах и двух электрокарах. Прошли через три охранных периметра. Экипировку на Алексея надевали уже в пятидесяти метрах от центрального входа. В процессе он оглядывался по сторонам, дав волю любопытству. Территория института оказалась довольно большой. Дальше располагалось несколько других корпусов, трех и пятиэтажный. Основной корпус, где была мамина лаборатория, представлял собой длинное здание в четыре этажа, окруженное парком с зонами отдыха.
Вокруг основного корпуса не наблюдалось никаких странностей вроде тех, что он наблюдал из недостроенной высотки. Вместе с небольшой группой сопровождения, остальные остались снаружи, Леша вошел внутрь институтского корпуса. Вестибюль ничем не отличался от увиденного во сне. Разве что теперь здесь были люди, вошедшие вместе с ним.
Они поднялись на второй этаж по одной из лестниц, лифты были отключены одновременно с сигналом тревоги, еще пятого сентября. Коридор с серыми стенами и белыми дверями, еле слышное гудение потолка, вся поверхность которого испускала мягкий дневной свет. Эхо от их шагов, дыхания, тихих разговоров.
Роман Сергеевич повторял указания о том, что он должен сделать и как себя вести, особенно в случаях плохого самочувствия или непредвиденных происшествий. Выбор был не большим, но Алексей внимательно слушал и кивал, не позволяя себе расслабиться и отнестись к чему-то несерьезно. Слишком многое от него зависит, чтобы включать строптивого подростка или рассеивать внимание.
Они зашли в зал лаборатории, убедились, что зона действия супер-аномалии начинается в пяти метрах от входа. Группа сопровождения — Роман Сергеевич, Ольга с двумя врачами, и двое уже знакомых военных в форме ВКС, остались у дверей. Один из военных начал снимать происходящее на камеру, один из врачей расставил горкой несколько белых боксов, видимо с аптечкой и аппаратурой для приведения его в порядок, в случае чего.
Леша отвел взгляд от реанимационного бокса, тот выделялся соответствующими значками. Собрался с мыслями и, после подтверждающего кивка Романа, прижал чемоданчик к себе, и прошел через невидимую границу. Обернувшись, увидел, как снова следом за ним попробовал войти один из военных. Не вышло.
— Стабильность… — прошептал себе под нос, и поставил чемоданчик на пол, нажав иконку начала работы.
Пока аппарат собирал пробы, делал измерения, ловил частицы и волны, а датчики, которыми облепили его тело, фиксировали показатели, Леша осмотрелся. Он уже не удивился, поняв, что помещение лаборатории ничем не отличается от увиденного во сне, как и вестибюль. Также помещение было похожим на то, что он видел в мутном нутре аномалии, в высотке. Там его изображение было искаженным, сложно различимым, поэтому говорить можно только об общем сходстве. Но оно есть.
Внимательно осматриваясь, Леша вернулся мысленно к сновидению. Разница с увиденным во сне была лишь в том, что часть лаборатории теперь занимал огромный сфероид неправильной формы, расширенный книзу. Такая же, как и в высотке, мутная поверхность супер-аномалии, в которой возникали грани. Сначала острые, затем оплывающие и переходящие друг в друга, танцующие на поверхности объекта свой невозможный танец. От их мельтешения начинали болеть глаза и голова.
Собравшись с духом, он всмотрелся внутрь аномалии. Ощущения повторились. Только сильнее, ярче. Он будто исчез, перестал чувствовать тело. Его окружил мир бесконечного числа точек, каждую из которых он видел каким-то невозможным образом. Словно луч его внимания умножился бесконечное число раз, сосредоточившись на каждой точке. Подавив панику, и дождавшись, когда биение сердца выведет его из состояния, похожего на транс, он продолжил всматриваться. Наслоения искаженных и уплощенных интерьеров с людьми просматривались и здесь. С трудом, сквозь муть и странную трансформацию перспективы. Словно сквозь толстый слой ваты послышался писк. Совершив усилие, скорее интуитивно, чем понимая, что именно делает, он вырвался из иллюзорного плена.
Чемоданчик подал сигнал готовности, и втянул в себя многочисленные зонды, щупы и мини-антенны. Леша взял его в руку и шагнул на
