архитектор водил перед собой руками в сенсорных перчатках, добавляя в проект все новые детали.
Медленно остывавшие скалы дышали теплом. Стрекотали кузнечики. Вкусно пахло медом. В такие моменты Кевин чувствовал, что счастлив, как маленький ребенок, играющий в сложную компьютерную игру, и ничего не мог с этим поделать.
Слева послышались осторожные шаги: кто-то поднимался в его святилище. Гость остановился на краю площадки, видимо, наблюдая за сложными пируэтами, которые выписывали руки Гейла, словно он накладывал на маленькое поселение защитные чары.
Секунд через двадцать Кевин смутился, закрыл проект, обернулся… И утонул в этих замечательных, в этих самых добрых и прекрасных глазах. Зухра сидела всего в паре шагов, рядом, но так, чтобы не мешать работе, и смотрела на уже догорающий закат. «А может, она тоже видит наш будущий город?» Заметив, что он опустил руки, девушка повернулась к нему, посмотрела в глаза. В этом взгляде было столько любви и тепла, что Гейл на миг не поверил, что это происходит с ним. Пододвинулась ближе, прижалась к плечу щекой. Все еще смущенный, но безумно счастливый, Кевин обнял ее, повернулся, чтобы зарыться лицом в ее волосы.
На экране дополненной реальности мелькнула зеленая точка: кто-то вышел из жилых помещений на третьей террасе и теперь спускался вниз. Зухра встрепенулась одновременно с Кевином. Переглянулись.
― Это Вернон! ― прошептала девушка.
Секунду они смотрели друг на друга, и в ее глазах Гейл видел ту же борьбу, что он вел с самим собой.
― Он может идти по какому-нибудь делу. Или что-то забыл на агростанции.
Или просто ему нужно с кем-то лично поговорить. С Отто, например. «Или с Малиникой. Такой красивый вечер для признания, а завтра…» Главный архитектор скосил глаза вправо, вдруг заметив над сегодняшним расписанием плашку дня рождения. Какой-то особой традиции празднования в Б-32 не сложилось, но в инженерном отряде было принято поздравлять именинников по субботам, и Гейл на всякий случай добавил отображение праздничных дат в свой календарь.
― У Малиники Матвеевны сегодня день рождения.
Глаза Зухры испуганно расширились. Кевин, наоборот, нахмурился и решительно продолжил:
― Мы не будем влезать в личные дела, мы просто пройдемся рядом и убедимся, что все в порядке.
Оба вскочили и бросились как можно быстрей спускаться по крутой каменной лесенке. «Лучше пусть нас сочтут назойливыми и беспардонными, чем с ним случится что-то плохое!»
* * *
Наземная база, 2550-07-10 21:23
Ямакава зашел в жилой корпус не с главного входа, а с торца. Внутри ― коридор на всю длину здания с рядом дверей по левой стороне. Изначально он был прямым, но теперь изгибался в трех местах: поставить дополнительные блоки стык в стык не получилось. После каждого поворота в Гейле крепла решимость, что он просто подойдет к Ямакаве и скажет про помолвку между Вязиницыной и Джерардом Ховером, а дальше будь что будет. Услышать такое от любимой женщины в ответ на признание все равно во сто крат хуже.
У последнего поворота Кевина и Зухру внезапно догнала Дебора.
Хрум-хрум.
Стоявший напротив двери в комнату Малиники Вернон обернулся на хруст сухих колечек. Совинсон держала в руках открытый пакет с моллюскосодержащими заменителями чипсов и по одному кидала их в рот.
― Что случилось?
Кевин понял, что ждать нельзя, и, набрав полную грудь воздуха, словно нырнул в омут:
― Перед тем как ты постучишь в эту дверь, ты должен кое-что знать о Малинике Матвеевне.
Хрум.
― Что? ― Вернон чуть наклонил голову набок.
Гейл почувствовал, что снова краснеет. Как всегда в присутствии Ямакавы вся уверенность главного архитектора почему-то словно вытекала из него, будто вода в песок.
― Джерард Ховер, п-первонач… ― голос предательски сорвался, ― первоначальный главный планетолог Б-32, он делал Малинике Матвеевне предложение. Е… еще на Хилмиде.
― Я знаю.
Хрум.
― Ты здесь зачем? ― Деборе.
― Посмотреть представление.
― Знаешь? ― первой вышла из ступора Зухра.
Рыжая тем временем подкинула в воздух очередное колечко, но не поймала: Ямакава словно снял его с воздуха.
― Да. ― Хрум. ― Это было пятое предложение за время подготовки экспедиции. Из шести.
― Из семи, ― Малиника шагнула в коридор.
― А, значит, Мальком все-таки решился.
― Тебе не кажется странным, что человек, которого все полагали твоим соперником и чуть ли не врагом, спешит предупредить тебя о моем коварстве, а та, которую все считают твоим лучшим другом, решила развлечься за твой счет и даже вкусняшку захватила?
― Все верно. Сразу видно, кто из них действительно меня знает. ― Хрум.
― Эй, это мои колечки! Они, между прочим, по счету!
― Это плата за билет в первый ряд.
― Зачем пришел? ― мягко прервала дружескую перепалку Малиника.
― С днем рождения! ― Ямакава вынул из кармана и протянул Вязиницыной невзрачный цилиндрический контейнер сантиметров пятнадцать в длину и шесть в диаметре. Та аккуратно приняла подарок, взяв за противоположную сторону. Повернула этикеткой вверх.
― Камелия синенсис?
