Габсбурги стремились компенсировать аннексией Боснии и Герцеговины.
Германия, разгромив Францию в 1870—1871 гг. и стремясь стать ведущей державой в Европе, проводила политику на обострение ближневосточного кризиса, на разжигание англо-русских и русско-австрийских противоречий15.
В трудном положении оказалось правительство России. Петербург рисковал втянуться в конфликт с великими державами, к которому не был готов ни в военном, ни в финансовом отношении. Война нисколько не входила в намерения Александра II16. «Конечно, если нас заставят воевать, — мы будем воевать, — говорил он Д. А. Милютину еще 15 июля 1876 г., — но я не должен сам подать ни малейшего повода к войне. ...может выйти то же, что было в Крымскую войну, — опять вся Европа опрокинется на нас»17.
Мнение верхов российского общества разделилось. Панслависты18 и часть придворных кругов призывали к войне с Оттоманской империей. Курс на войну разделяли императрица — Мария Александровна, наследник престола — Александр Александрович, брат царя великий князь Николай Николаевич, близкий к семье царя К. П. Победоносцев и некоторые другие представители высшего света. Другая часть российского бомонда предпочитала дипломатическое урегулирование конфликта. Такой позиции придерживались канцлер А. М. Горчаков, бывший шеф жандармов П. А. Шувалов, занимавший пост русского посла в Лондоне, министр внутренних дел С. И. Тимашев. Д. А. Милютин прямо указывал, что война явилась бы большим несчастьем для государства19. Министр финансов М. X. Рейтерн резко выступал против войны, считая, что она приведет к банкротству. Александр II тоже стоял за применение дипломатических средств, хотя и колебался. Вступление в войну Сербии и Черногории осложнило положение русской дипломатии.
Видя реальную опасность войны с Турцией, Александр II стремился избежать изоляции. С этой целью он предложил Францу-Иосифу очередную встречу, которая состоялась в Рейхштадтском замке, в Чехии 26 июня (8 июля) 1876 г.
Секретное соглашение, заключенное во время свидания Александра Николаевича и А. М. Горчакова с Францем-Иосифом и Д. Андраши, не было зафиксировано официально (существуют две расходящиеся между собой записи, сделанные по поручению Горчакова и Андраши). Смысл рейхштадтского соглашения сводился к возможным вариантам исхода войны Турции с балканскими народами и к совместным действиям в каждом из предполагаемых случаев.
Прежде всего, соглашение предусматривало невмешательство обеих держав в войну Сербии и Черногории против Турции, закрытие австрийских портов Клек и Катторо, через которые воюющие стороны (особенно Турция) получали оружие и боеприпасы.
При победе Турции обе державы обязались воспрепятствовать совершению зверств со стороны турецкой армии, потребовать восстановления довоенного положения в Сербии, признания независимости Черногории, а также проведения административных реформ в Боснии и Герцеговине.
В случае же победы Черногории и Сербии первая (по русской записи) должна была получить Герцеговину и порт Спицца на Адриатическом море, а вторая — части старой Сербии и Боснии. Австро-Венгрия получала право на приобретение «турецкой Хорватии и некоторых пограничных с ней частей Боснии». Согласно австрийской записи, Сербия и Черногория должны были получить лишь пограничные районы Боснии и Герцеговины. Остальная часть Герцеговины и часть Боснии должны были быть аннексированы Австро-Венгрией. Россия получала право вернуть себе Юго-Западную Бессарабию, отторгнутую у нее по Парижскому договору 1856 г., и присоединить Батум.
При «полном крушении» Турции, по русской записи предусматривалось образование независимых княжеств Болгарии и Румынии, а по австрийской — предоставление им (и Албании) автономии в рамках Турецкой империи. Обе стороны соглашались на передачу Греции Фессалии, Эпира (по русской записи) и Крита (по австрийской записи), признавали возможность превращения Константинополя в «вольный город»20.
Впервые в Рейхштадте Венский кабинет официально заявил о своих претензиях на территорию Турции.
Александр II, желая сохранить Союз трех императоров и помешать австро-английскому сговору, слухи о котором распространились в Европе, вынужден был согласиться с территориальными претензиями дуалистической монархии. В дальнейшем Австро-Венгрия, опираясь на поддержку Германии, предъявила претензии на оккупацию не только всей Боснии, но и Герцеговины.
Рейхштадтское соглашение вызвало тайное недовольство Бисмарка, который всячески провоцировал осложнения между Россией, с одной стороны, Англией и Турцией — с другой.
С лета 1876 г. Военное министерство России начало готовиться к войне.
31 августа 1876 г. в Константинополе произошел новый переворот. Мурад V был объявлен безумным, и на престол возведен его младший брат Абдул-Хамид II21. Орудием своей политики новый султан сделал панисламизм22. До низложения в 1909 г. он осуществлял деспотический режим «зулюм» (насилие, произвол), жестоко угнетал народы Османской империи, организуя армянские погромы, резню греков на Крите и т. п., за что заслужил прозвище «кровавого султана»23. После прихода к власти новое турецкое правительство соглашалось прекратить военные действия, но настаивало на довольно жестких условиях мирного договора. Европейские державы под влиянием России отклонили домогательства турок. Константинополь ограничился приостановкой военных действий (до 3 октября)24.
В октябре 1876 г. Александр II провел в Ливадии несколько совещаний по вопросам, связанным с положением на Балканах. В ходе обсуждения было принято решение о самостоятельных действиях России на Балканах, о необходимости создания болгарского ополчения, во главе которого предлагалось поставить русского генерала Н. Г. Столетова25. Послу в Турции Н. П. Игнатьеву предписывалось добиваться согласия султана на созыв конференции в Константинополе, а в случае отказа — порвать дипломатические отношения.
Такому категорическому решению предшествовало сообщение о поражении сербской армии 17 (29) октября под Джунисом (Сербия). У турок перед сражением было 104 тыс. человек при 250 крупповских орудиях и осадном парке, а у Черняева — только 28 тыс. при 120 орудиях26.
Несмотря на героическую оборону, сербские линии укреплений были прорваны, дорога на Белград оказалась открытой.
Черняев телеграфировал князю Милану о безнадежности дальнейшего сопротивления. Милан экстренно обратился к Александру II с мольбой о помощи. Император прекрасно понимал, что, отдав сербов на растерзание османов, Россия лишится всякого престижа на Балканах. 19 (31) октября раздался предостерегающий голос российского монарха. Россия предъявила Порте ультиматум: приостановить военные действия и в 48 часов заключить с Сербией перемирие продолжительностью от 6 недель до 2 месяцев.
Правительство султана вынуждено было принять
