положения народов балканских стран, послужил толчком к новому подъему освободительной борьбы. В то время как население городов и деревень голодало, Порта, не выполнившая ни одного из своих обещаний, данных в период Танзимата, по-прежнему проводила политику национального угнетения и налогового ограбления. В 1875 г. турки значительно повысили ашар — натуральный десятинный налог, что вызвало протест крестьянства2. После того как турецкие сборщики налогов в июле того же года попытались вторично взыскать поборы в одном из округов Герцеговины, здесь вспыхнуло стихийное восстание, охватившее всю область. Число восставших достигало 10-12 тыс. человек.
В августе того же года восстание разгорелось на севере, а в сентябре — на юго-западе Боснии. Повстанцы действовали отдельными отрядами (четами), возглавляемыми воеводами. Несмотря на большой перевес в силах и средствах (35 тыс. человек), регулярные войска султана повсеместно терпели поражение. Часть из них была загнана в крепости и окружена3.
Обещания реформ, о которых сообщило турецкое правительство, не привели к успокоению. Восставшие отказались сложить оружие.
В сентябре 1875 г. восстание перекинулось в Болгарию, где выступило население Старо-Загоры. Хотя восстание было разгромлено, в апреле 1876 г. началось новое крупнейшее восстание болгарского народа против османского ига. Наибольший размах оно получило в южной части Болгарии. На завершающем этапе восстания в бою у г. Враца 1 июня погиб Христо Ботев, прибывший в Болгарию во главе сформированного им на румынской территории вооруженного отряда4.
Турецкие войска зверски расправились с апрельским выступлением болгарского народа. Только на юге страны погибло около 30 тыс. болгар, в том числе женщины, дети и старики5.
Движение в поддержку южных славян
Кровавые события на Балканах приковали внимание всей Европы. В августе 1875 г. в Париже был создан Международный комитет помощи повстанцам. С осуждением турецких зверств выступили В. Гюго, Д. Гарибальди, Т. Карлейль, Ч. Дарвин, Г. Спенсер и другие видные политические и общественные деятели Западной Европы.
Русский народ все время чутко прислушивался ко всем вестям с Балканского полуострова, с болью и замиранием сердца следил за подвигами славянских героев, оплакивал страдания мучеников.
Горячее сочувствие и поддержку братскому болгарскому народу выражали выдающиеся представители русского общества — И. С. Аксаков, М. М. Антокольский, В. М. Гаршин, Ф. М. Достоевский, Д. И. Менделеев, И. И. Мечников, Н. И. Пирогов, И. Е. Репин, В. В. Стасов, Л. Н. Толстой, И. С. Тургенев и многие другие.
В России движение в пользу восставших, охватившее все слои русского общества, достигло своего апогея, когда весной и летом 1876 г. в Сербию выехали добровольцами прославившийся в Туркестане генерал М. Г. Черняев, севастопольский генерал С. К. Новоселов, полковники Д. П. Дохтуров6, Н. А. Киреев, врачи Н. В. Склифосовский, С. П. Боткин, писатель Г. И. Успенский, художники В. Д. Поленов, К. Е. Маковский.
Из широкого потока охотников «вербовочные присутствия», созданные при славянских комитетах7, отправляли прежде всего лиц, имевших военную и медицинскую подготовку. Большая группа русских волонтеров самых различных сословий насчитывала до 4 тыс. человек8. В составе ополчения, возглавляемого Черняевым, было 640 русских офицеров и 1806 нижних чинов9.
Александр II и А. М. Горчаков поощряли отправку на Балканы добровольцев. Царь разрешил объявить в печати о сборе пожертвований в пользу восставших и сам первый внес 10 тыс. рублей.
Русские люди повсеместно собирали пожертвования, закупали оружие, одежду, лекарства и продовольствие, снаряжали госпитали для повстанцев. Помощь посылалась также бездомным славянским семьям, скитальцам, бежавшим в соседние земли от мусульманских зверств. Всего в помощь братским славянским народам было собрано до 4 млн. рублей10.
«Две трети пожертвований внес наш бедный, обремененный нуждою, простой народ», — отмечал председатель Московского славянского комитета И. С. Аксаков11.
В конце июня 1876 г. правительства Сербии и Черногории потребовали, чтобы Турция прекратила посылку карательных войск в Боснию и Герцеговину. Однако Порта отказалась выполнить их требование, и 18 (30) июня оба славянские государства объявили ей войну. Сербский князь Милан12 назначил генерала Черняева главнокомандующим сербской армией.
Эта армия была более чем в пять раз многочисленнее черногорской, насчитывала в своих рядах более 100 тыс. человек и обладала изрядным количеством орудий. Однако она была неопытной, по преимуществу милиционной, а постоянная армия княжества состояла из 4 100 человек при 72 орудиях. Милиционеры были почти не обучены и только своим бравым видом ввели в заблуждение генерала Черняева, когда он произвел смотр перед объявлением войны.
В отличие от сербов, турецкая армия была хорошо обучена, отлично снабжена артиллерией и представляла собой серьезную боевую силу. По численности она намного превышала состав армий славянских княжеств. Нетрудно представить себе последствия такого неравного противоборства.
Несмотря на незаурядные способности боевого генерала Черняева и его сподвижников, несмотря на геройскую борьбу сербов и целый ряд черногорских побед, конечный исход войны был предсказуем. Пять месяцев упорно и ожесточенно сражались сербы и черногорцы, изнемогая в неравном бою.
Политика европейских держав и России
Решение проблем ближневосточного кризиса зависело не столько от усилий балканских государств, сколько от политики великих держав — Англии, Австро-Венгрии, Германии и России. Лондон решительно выступал против укрепления России на Балканах, видя в этом угрозу своим колониальным устремлениям. Королева Англии, правительство во главе с Б. Дизраэли заняли сразу же протурецкую позицию13. «Туркам должно быть вполне ясно, — писал видный английский политический деятель Д. Кэмпбель, — что мы действовали, не забывая о собственных интересах и желая остановить какой бы то ни было ценой надвигающуюся мощь России»14. Вена, мало заботясь о судьбе восставших, также не хотела допустить Россию на Балканы. Свое поражение в австро-прусской войне 1866 г.
