студию звукозаписи?.. Диски этой красотки будут разлетаться, как горячие пирожки. Можно наладить поставки на Землю — там ценят хороших певцов. А ещё пошукать по измерениям. Мало ли, кому придётся по душе этот голос?..
Вот за такими производственно-деловыми мыслями я спустился за кулисы, на цыпочках прокрался поближе к сцене…
От предвкушения новой встречи сердце билось в горле, язык пересох, а ладони сделались потными, как у семиклассника, впервые пригласившего девочку в кино.
Слегка отодвинув в сторону незнакомого конферансье, тоже зачарованно слушавшего певицу, я выставил любопытный глаз… Секунд тридцать смотрел на сцену, а затем развернулся и пошел в бар.
Это надо запить. Желательно, таким количеством текилы, чтобы на завтра вообще не вспомнить.
Было и смешно и грустно.
Смешно от того, что я так жестоко обломался, а грустно от того, что стоило поманить меня на красивый голос, как я тут же забыл все свои прежние обещания другим девушкам.
Неужели я всё-таки бабник? В самом нелицеприятном смысле этого слова…
Легкомысленный, необязательный, только и умеющий порхать над клумбой, срывая цветы удовольствий и не неся никакой ответственности?..
Интересно: а где сейчас Зебрина?.. Когда мы договаривались встретиться в городе, я автоматически подразумевал «Чистилище».
Но сейчас, в эту самую минуту, я даже рад, что она ещё не пришла. Потому что мне настоятельно, а главное, скоропостижно, нужно привести мысли в порядок. Расставить приоритеты. Определиться, кто я такой и чего хочу от жизни.
Любой психолог скажет, что между двумя рюмками текилы провернуть столь титанический труд невозможно.
Но я буду стараться.
Ибо хватит уже вести себя, как озабоченный подросток. Бегать за юбками, пускать слюни на новых девушек, тыкаться им в грудь при первой возможности…
Если подумать, половина моих бед вытекает именно из этого моего таланта.
Мне, чёрт побери, двадцать один. А это вам не крылокош наплакал…
Я могу держать себя в штанах. Нет, честно. Не верите?..
— ОТОРВА!
— Лола, дорогая! Сколько лет, сколько зим.
Раскрыв объятья на всю ширину, я облапил горгониду от всей сердечной широты, и конечно же, оказался…
Ну да, у нас с Лолой наблюдается разница в росте. Я ведь не виноват, что моё лицо находится ровно на уровне её пышных, мягких, упругих, душистых…
— Я, конечно, рада тебя видеть живым и невредимым, Оторва, но не до такой степени, — с почти что чмокающим звуком Лолита извлекла меня из декольте и отодвинула на расстояние вытянутой руки.
— Прости, Долорес. Просто я так по тебе соскучился…
— Пойдём, присядем, — она поспешно увлекла меня к стойке бара, за которой колдовал мой любимый бессменный бармен. — Сатурн, плесни-ка Оторве чего-нибудь охладительного.
— Ты хотела сказать, прохладительного? — улыбнувшись бармену, я плюхнулся на высокий табурет.
— Что хотела, то и сказала, — только сейчас я заметил на щеках горгониды два пылающих красных пятна. — У тебя что, секса давно не было?
Я опешил.
— А это-то тут при чём?.. А, ты про свою грудь? — я смущенно махнул рукой. — Прости, я не специально. Ты же знаешь…
— Ладно, проехали, — горгонида изящно присела на соседний табурет.
— Может, я задел чьи-то чувства? — я оглядел Медузу с ног до головы. — Выглядишь… Потрясающе. Какое платье! И кстати: почему ты не в рабочей форме? Ты что, — по спине пополз неприятный холодок — вспомнил слова Труффальдино о переменах… — Больше здесь не работаешь?
Лолита фыркнула.
Она как раз собиралась отхлебнуть любимого полосатого коктейля, и получился фонтан.
Брызги по большей части попали на меня.
— Ну так что? — достав платок, я с достоинством промокнул лицо, майку на груди, волосы…
— Конечно, я всё ещё работаю! — возмущенно ответила горгонида, отставив пустой бокал. Сатурн тут же отправил ей новый. — Просто у меня сегодня выходной.
— О…
— А ещё — свидание.
— А…
Что характерно: в некоторые моменты жизни я становлюсь потрясающе красноречив.
В горле пересохло.
Но как только я это осознал, в моей руке материализовался прохладный запотевший бокал с пузырьками внутри.
Рассудив, что мой любимый бармен плохого не нальёт, я залпом опрокинул его в себя и зажмурился.
Минералка. Кажется, Боржом.
— Сатурн!.. — это был крик души.
— Да, хозяин.
— Почему не текила?
Бармен пожал одной парой плеч. Остальными руками он колдовал над сооружением сложного многоступенчатого коктейля.
— Потому что вам понадобится трезвая голова, хозяин, — хладнокровно пояснил он и отвернулся.
Я моргнул.
Ну, если даже бармену виднее, чем мне…
— А собственно, где твой жених? — повернулся я к Лоле. — Опаздывает?
— Жених? — она выгнула бровь.
— Ну, Энди. Свидание, Лола. Он что, пошел попудрить носик?
И в этот момент дверь клуба распахнулась.
На пороге стоял… Несомненно, это был горгонид. Но ни в какой мере, ни в одном глазу, он не был Энди.
То был Одиссей.
Не успел я вякнуть, как он подошел к Лолите, и церемонно поцеловал ей руку.
— Готова? — спросил лучший городской боец.
Лолита легко соскочила с табурета и продела руку ему под локоть.
— Приятно видеть тебя живым, Макс, — Одиссей кивнул в мою сторону и они ушли.
А я так и остался сидеть у бара, глотая минералку и чувствуя, как в носу щекочут пузырьки.
Перемены.
— Сатурн?..
— Да, хозяин.
— Скажи пожалуйста, а с каких это пор в «Чистилище» опять поёт Анжела?
Глава 12
На мой вопрос Сатурн ничего не ответил. Просто пожал верхней парой плеч и поставил на стойку ещё один стакан минералки.
Ну правильно, — кивнул я сам себе. — Его королевство — бар. Сатурну просто неинтересно то, что происходит за его пределами… Да он скорее всего и не догадывается, о чём речь.
Я вспомнил, как выглядела Анжела на сцене. Очешуенно, скажу я вам. А голос какой… Патриция Каас тихо плачет от зависти.
Но на эти грабли я больше не наступлю.
Интересно: почему сама Анжела раз за разом возвращается в Чистилище?.. Ведь в городе полно других клубов, с которыми у неё не связано столько негатива.
Какая-то мысль робко попыталась привлечь моё внимание, но тут меня чувствительно ударили по полечу и я отвлёкся.
— Привет, братишка!
— Зара, ну надо же, — я малость растерялся. — Вот это да… Какими судьбами?.. — в груди неприятно ёкнуло. — Только не говори, что Золтан тоже пропал и Заковии опять понадобился я, в качестве мальчика для битья.
— Да не, дома всё путём, расслабься, — сестрица махнула бармену, и тот мгновенно снабдил её пузатым бокалом с чем-то кофейно-шоколадным, накрытым шапкой взбитых сливок. Запах был как от «Бейлиса», но с примесью чего-то чужестранного. То-ли корицы, то-ли жженных перьев… — Рада, что ты всё ещё жив.
Я нахмурился.
— Просвети меня, — сделав глоток минеральной воды, я с завистью покосился на бокал сестрицы. Если это и были перья, то настоянные на первоклассном спирту. — Почему все, кого я встречаю, говорят, что рады видеть меня живым? — вместо ответа Зара по самую переносицу зарылась во взбитые сливки. — Я что хочу сказать, — продолжил я, твёрдо намереваясь выцарапать из неё правду. — То, что меня рады видеть — это, конечно, приятно, и всё такое. Но почему все, даже ты, добавляют «живым»?
Зара допила коктейль и махнула бармену ещё раз.
Попробовала новый, облизнула губы, закурила, выпустила дым…
— А что, — наконец с расстановкой спросила она. — Тебе бы больше понравилось, если бы все хотели видеть тебя мёртвым?
Я посчитал до пятнадцати.
Не помогло.
— Не увиливай, — голос звучал несколько суше, чем я привык. Словно у меня в горле клокотал небольшой вулкан. — Ты прекрасно знаешь, о чём я. Выкладывай.
Зара ткнула сигаретой в пепельницу так сильно, что сломала ноготь.
— Макс, вряд ли я могу…
— Если не ты, то кто? Ты же моя сестра, а значит, должна…
— Во-первых, — она уставила мне палец в грудь. — Я никому. Ничего. Не должна. А во-вторых… — она отвела взгляд.
— Что во-вторых?
— Знаешь, Макс, это всего лишь слухи.
— Но все в них верят, ага? Так может, лучше я тоже буду в курсе, нет?
— Ой, ну ладно, ладно, — она достала ещё одну сигарету. Чиркнула спичкой, прикурила… Я начал закипать. — Ходят слухи, что тебя заказали, Макс.
Секунду я тупо смотрел ей в лицо, а потом не выдержал
