ни татуировки. Ничего общего с мощными руками взрослого здоровенного мужчины, которым я только что был. А где автомобиль? И женщина с мальчиком? И кто тот мужчина? Наверное, просто кошмар приснился.
Я сполз со стула, встал и потянулся. Напротив меня никого не было. Только Валька молчаливо ждал меня, нетерпеливо притоптывая ногой. Получить выговор за опоздание от строгой Сталины Дмитриевны он явно не хотел, как не хотел и слушать ее унылую бубнежку про деятельность Коллонтай и Шляпникова, «рабочую оппозицию» и прочее. Но выбора не было. Несмотря на то, что я и Валька были из разных миров, мы оба считали эти лекции совершенно никому не нужной тягомотиной. Но почему-то было принято делать вид, что знание всех этих дат очень пригодится в жизни, и студенты подчинялись. Загреметь под призыв в Афганистан не хотел никто.
— Леньку я уже растолкал. Он внизу ждет, — пояснил Валька, правильно истолковав мой вопросительный взгляд. — Тебя пинками, что ли, подгонять? Потом потягиваться будешь. Идем! Чай в буфете попьем после пар! Я сам едва не проспал.
Ну уж если Валька, который, как штык, ежедневно открывал глаза ровно в половине восьмого, сегодня чуть не проспал, значит, хорошо они вчера посидели. Я быстро размялся, сделав поворотов корпусом, взял сумку и двинулся вслед за товарищем. Хорошо, что одеваться не надо — я так и уснул вчера за столом, не успев раздеться. Выходя из комнаты, я краем глаза заметил в зеркале помятое лицо и взъерошенные волосы своего юного двойника. Я снова находился в теле Матвея Ремизова. Ну и помятое же у меня лицо! А на щеке до сих пор красное пятно — отлежал. Ладно, умоюсь в туалете института.
Сегодня у нашей группы было всего две пары по истории КПСС: странноватый и вечно взъерошенный Игорь Михайлович, преподававший высшую математику, заболел. Значит, освободимся мы где-то около часа дня, и почти целый день будет свободным. Нехорошо, конечно, радоваться, когда кому-то плохо, но я, как и все остальные, не без удовольствия принял весть о том, что решать дифференциальные уравнения и слушать о теории множеств мне сегодня не придется. Всего этого я наслушался с лихвой за годы, проведенные в Бауманке. Интересно, а как там было в восьмидесятые?
Поскольку фантастической способностью Леньки спать и одновременно слушать и записывать я не обладал, пришлось, подперев голову локтем и украдкой зевая, слушать строгую лекторшу, твердо уверенную в правильности коммунистической идеологии. Я записывал в тетрадь коротенькие тезисы ее пламенной речи, а сам размышлял о недавнем сне.
Сидящий рядом Валька, как и я, невероятно скучал и изнывал от голода. Желудки бурчали у всех троих. Своим могучим телом он загородил Леньку, который спал с полуоткрытыми глазами. Краем глаза глянув в Ленькин конспект, я удивился: он успел написать даже больше меня. Я отложил в сторону тетрадь и ручку. Ладно, потом перекатаю. Достаточно хотя бы тройку на сессии получить, чтобы не отчислили. В отличники рваться мне нет смысла: отсутствие повышенной стипендии я себе компенсировал подработками в магазинчике у Арсена. Да и пятьдесят рублей, подаренные Дмитрием Олеговичем, еще надежно хранятся под половицей в комнате. Об этом тайнике знали только я и Валька, даже Леньке мы о нем не рассказывали. Чересчур увлеченная общественной работой комсорг Люда недавно устроила обыск в нашем шкафу и нашла там запасы алкоголя. Получив по строгому выговору каждый, мы теперь хранили все незаконное в тайнике. Правда, помещалась там только одна бутылка. Туда же я положил и свои деньги, предварительно аккуратно завернув их в тряпицу. Полиэтиленового пакета я нигде не нашел.
Был ли мой вчерашний сон просто ночным кошмаром, который приснился мне от усталости и переживаний, или он как-то связан с недавно произошедшими со мной событиями?
Я открыл тетрадь и попытался тезисно изложить все, что пока было сумбурно скомкано у меня в голове. Размышлять, делая по ходу заметки, оказалось гораздо проще. Написанное я прикрывал рукой. Сталина Дмитриевна имела привычку во время лекций ходить по рядам, испуская аромат духов «Красная Москва», и заглядывать в конспекты. Не хватало еще, чтобы она увидела мои записи!
Итак, в книге, которую я случайно нашел на полке Матвея, говорилось об ученых, которые придумали симулятор времени. Если я правильно помню, никаким волшебством они не пользовались, а опирались только на свои знания точных наук. И у них каким-то образом получилось изобрести этот симулятор. Так почему не должно получиться у меня? Да, выглядит фантастически. Но я же как-то совершил прыжок во времени!
А еще этот сон, и тоже про аварию… Авария, случившаяся с Матвеем, авария, в которую попал мужчина, в чье тело я попал во сне, авария, описанная в книге…
От размышлений меня отвлек Валька, весьма бесцеремонно пихнув меня локтем.
— Наушники-то совсем разбились?
— Чего? — погруженный в свои мысли, я удивленно глянул на него.
— Наушники, в которых ты был тогда… Твои наушники, яркие такие. Мы с тобой вагоны тогда весной грузили, получили неплохо так на нос, я себе кассеты купил, а ты — наушники! Почему не спросил про них, когда в «Склиф» ходил? Память отшибло навсегда?
— Когда? Какие наушники? — шепотом продолжал спрашивать я. Сталина Дмитриевна уже косилась на нас недобрым взглядом. Она очень не любила, когда на ее лекциях говорил кто-то, кроме нее. Я в ответ пихнул Вальку, так же не особо церемонясь, и замолчал, пододвинув к нему тетрадь. Валька понял и написал на полях следующее: «Твои наушники, в которых ты был, когда попал в аварию, совсем разбились?»
Написанное Валькой до меня дошло не сразу, а потом меня кинуло в жар от внезапной догадки. Кажется, кусочки огромного пазла потихоньку начали собираться воедино. Наушники… парень, которого сбил несчастный водитель, был в наушниках…
Ну точно! Это был я, Матвей Ремизов, точнее, мой двойник. Я не узнал его, потому что был тогда другим человеком — тридцатипятилетним инженером Сергеем Коваленко, который радостно ехал на дачу со своей семьей, чтобы отметить важное событие в жизни — покупку первого автомобиля. И, возможно, последнего… В своем тревожном сне я попал в тело водителя, который сбил Матвея и, скорее всего тяжело пострадал сам. А вдруг все еще можно исправить, повернув время вспять?
В книге же говорилось, что с помощью симулятора у изобретателя получилось прыгнуть во времени в чужое тело, как бы наблюдая за ним со стороны, и отправить сообщение в прошлое. Может быть, поэтому во сне я был
