пытается меня коснуться.
Но я отдёргиваю руку и выпихиваю жену за дверь ванной, а затем щёлкаю замком. И пока Вероника орёт по ту сторону дверного полотна и бьётся в истерике, требуя впустить её, я продолжаю чистить зубы.
Не хочу больше чувствовать во рту вкус её губ.
— Дамир, как ты можешь так поступать?! Ты чудовище!!!
Я — чудовище. Это даже хорошо. Мне нравится такой статус.
— Дамир, открой! Пожалуйста!!!
Достаю электрическую бритву, и её жужжание хотя бы немного перекрывает вой по ту сторону двери. Если бы Веронику могли услышать соседи, они бы наверняка решили, что её как минимум избивают.
— Хватит устраивать цирк, Ника, — по выходу из ванной я быстро прохожу мимо жены, стараясь не встречаться с ней взглядами.
Она не отступает ни на шаг и летит за мой в гардеробную.
— Дамир, любимый, прости! Это всё гармоны! Это они виноваты! Я не хотела тебя доставать! Ну, побудь со мной… Просто посиди рядом…
Я осматриваю одежду и обувь, ничего не отвечая. Решаю, какие именно вещи нужно взять с собой. Жена вьётся вокруг, не давая мне сосредоточиться. Она тарахтит без умолку. Теперь — с оправданиями. Но вскоре до неё доходит, что я не просто так разглядываю вещи.
— Дамир, в чём дело? Ты, что, опять бросаешь меня? Ты не имеешь права!!! Я твоя жена! Я ношу твоего ребёнка!!! Дамир, ты в ответе за него!!! Ты не можешь нас бросить!!!
Она снова орёт. Орёт. Орёт.
Не знаю, как у неё самой-то горло не болит. Всё-таки хорошо, что соседей у нас нет. Иначе бы уже в полицию звонили.
— Дамир, ответь, что происходит?! Что ты делаешь?! Что с тобой?!
«Что с вами?!..»
— Почему ты так жесток?!
«Откуда в вас столько жестокости?!..»
— Дамир!..
«Дамир!..»
— Хватит! — срываюсь я на жену, она отшатывается в ужасе. — Ника, прекрати. Я уезжаю в Берлин. И тебе об этом было давно известно.
Её глаза растерянно бегают по моему лицу. А я тем временем выкатываю чемодан и раскрываю его на полу. Надо собрать багаж в дорогу.
— В Берлин?.. А… А зачем ты туда едешь?
Я не удивлён этому вопросу. И не расстроен. И даже не зол. Просто ещё одно подтверждение того, насколько Нике плевать на все мои дела. Невольно вздыхаю, и она замечает это.
— Ты ведёшь себя как маленький ребёнок, — теперь она переходит к оскорблениям. — А между прочим, скоро в этом доме будет настоящий маленький ребёнок, которому нужна забота. В том числе твоя.
— Не надо мне об этом напоминать каждые три минуты. Быстрее он от этого не появится, — бормочу я, укладывая рубашки в отделение.
Ника возвышается надо мной, притопывая стройной ножкой. Удивительно, как быстро ей удаётся менять настроение.
— Мне уже начинает казаться, что ты был бы не против, чтобы он вообще не появился!
Что ж… Это правда. И хотя бы поэтому я вполне могу считаться чудовищем. Потому что не хочу этого ребёнка. И Нику не хочу. И находиться в этой квартире больше не хочу. И вообще ничего не хочу.
— Дамир?.. — пугается жена моего молчания. — Ну, прости… — она присаживается на корточки и ловит мой локоть. — Я просто слишком ошарашена новостью о твоём отъезде. Ты бы мог хотя бы сказать заранее, что собираешься в Берлин.
Встаю, чтобы вернуться в гардеробную и взять ещё несколько вещей.
— Я говорил тебе раз пятнадцать, — бросаю спиной, зная, что за этой репликой последует новый взрыв.
— Ох, простите, что я не слежу за расписанием великого Дамира Тарханова! Мне тоже есть, чем заняться! А за этим пусть твоя уродливая помощница следит! Ты же за этим её нанял! Или не за этим, а?! — Ника подбегает и режет меня взглядом, полным ненависти. — Или ты её используешь для чего-то другого?!
Происходящее переходит все границы. Стискиваю зубы до боли. Остаток времени начисто перестаю обращать внимание на жену. Её ор сопровождает меня всё то время, пока я ещё нахожусь в зоне её досягаемости. Она скачет попятам, не даёт мне проходу. Кричит, умоляет, угрожает, плачет, напоминает, предъявляет, снова кричит…
Застёгиваю чемодан и быстро обуваюсь, беру пальто.
— Дамир… — Ника вся в слезах. — Не уезжай…
— Я позвоню, — бросаю напоследок и выхожу за порог.
— Ты хуже, чем твой отец! — раздаётся за спиной. — Ты ещё хуже!!!
Шагаю к лифту, не оборачиваясь, хотя внутренне всего трясёт.
— Ты подонок, Дамир! Ты — чудовище!!!
Лифт закрывается, и я устало приваливаюсь лбом к холодному металлу его дверей.
Глава 27. Ирина
— Ясенька, доброе утро, — глажу моего солнечного ангела по кудряшкам. — Пора вставать, малышка.
— Мы едем к тёте Ксюше? — сонно спрашивает дочка.
А я набираю в лёгкие побольше воздуха и натягиваю на лицо милую улыбку:
— Нет, моя хорошая. Мы идём в садик.
— Ладно, — спокойно соглашается Яся, ни о чём не подозревая.
Пока она умывается, иду готовить кашу.
В нашей комнате, конечно, нет никакой полноценной кухни. Но я купила маленькую электрическую конфорку, оборудовала на подоконнике что-то вроде зоны для готовки.
Гляжу в окно — только-только начинает светать. Но пока что я вижу утренние сумерки. Прям как в моей жизни.
Сегодня я должна была полететь в Берлин. Но вчера я чудесным образом лишилась не только возможности заграничной поездки, но и всех прочих возможностей.
Что делать дальше, пока не понимаю. Снова идти на поклон к Любе?.. Нет уж. Буду искать другую работу. А когда я её найду — фиг знает. Буду стараться.
— Мам, а Берлин — это далеко? — спрашивает Яся, укладывая принадлежности для умывания обратно в шкафчик.
Она так мечтала, чтобы я туда поехала. К тому же я обещала ей привезти какой-нибудь классный заграничный подарок. У Яси нет привычки что-то постоянно клянчить, но подарки она, конечно же, любит.
— Это в другой стране.
— А там празднуют Новый Год?
Яся уже сейчас ждёт Новый Год. Она не очень верит в Деда Мороза, но очень верит в чудеса. Это я её так научила: что чудеса точно существуют. Жаль, что сама я вообще не верю ни в то, ни в другое, но Яся заслуживает хотя бы веры.
— Там празднуют Рождество, — сдержанно улыбаюсь я.
В Берлине уже вовсю цветут рождественские ярмарки. Как раз там я хотела что-нибудь отыскать Ясе в подарок. Она была бы на седьмом небе от счастья…
— Здорово! Тебе там будет весело! — радуется доченька.
А у меня сердце сжимается. Не хочу ей врать. Это нечестно. Мы одни друг у друга в этом
