запросить поддержку в префектуре. Остальные члены верховного совета более лояльны академии, чем Квольцетару.
— О милостивая богиня магии, — Овроллия схватилась лицо и тяжко вздохнула, — сюда прибудет ещё один отряд стражи, но уже для усмирения местных? А потом, господин архимаг, прибудет комиссия от самого Консерптона, совета чародеев всего Акадар Фрадура, да под защитой спектральных духов и великанов?
— Не шути, Ласточка, — он даже не посмотрел на неё, а взглядом приказал окружающим расходиться, — ты и так нарушила слишком много правил. Продолжай расследование и обращайся за помощью только в особо тяжёлых случаях. К юстициарам не вздумай больше лезть.
В её голову закралась опасная мысль. Она подумала о том, чтобы рассказать ректору о предложении одного самовольного юстициара. Но боясь дальнейшего разжигания конфликта, отмолчалась, поклонилась и отправилась прочь.
За окном уже появились звёзды. Когда Ови прогуливалась, обдумывая произошедшее, по северной части главного корпуса, над темнеющим горизонтом к северу от города и академии воцарилось полярное сияние. Девушка сдержалась от того, чтобы распахнуть ставни одного из окон и вдохнуть полной грудью холодный горный воздух. Однако люминесцирующая всеми тонами голубого и зелёного полоска на небе влекла её к себе, призывала в свои зачарованные чертоги.
Чародейка не слышала осторожных шагов поблизости. Академия готовилась ко сну, а в этой части корпуса находились хозяйственные помещения, и школяров, преподавателей или стражников здесь почти никогда не было. Некто приближался к ней, она узнала по характерному шлёпающему звуку своего друга Илеса, а потому едва сдерживала порывы счастья.
— Говорят, будто лучшие представители вашего народа отправляются туда, — голос принадлежал не её другу, но точно полурослику. Ови отвернулась от окна и увидела рядом с собой того самого профессора, преподающего животноведение и знающего всё об аниморфизме. — Ты видела когда-нибудь ангелов, Овроллия Киртан?
— Один раз, — она вновь устремила взор к сияющему на ночном небе полотну, — когда я в семилетнем возрасте стояла перед лицом верховного герцога. Вспоминаю тот миг, будто он произошёл в прошлой жизни. Прощения, не помню, как вас зовут.
— Профессор Флёдерик, знаток аниморфизма и теории эволюции волшебных видов, — поклонился он. Она кивнула. — Скажи, девочка, как он выглядел, тот ангел?
— Огромный седовласый старец, чем-то напоминающий здешних людей, акадари. Но черты лица принадлежат скорее варвару, чем благородному дворянину в прошлом. Если я правильно помню, господин Амарелиду при жизни был одним из верховных герцогов Нортирара. И на протяжении долгих веков он защищает своих потомков. Он архангел, а не ангел.
— Есть разница? — преподаватель подошёл к её окну и положил на подоконник локти и подбородок.
— Первые гораздо сильнее и мудрее вторых. К чему этот вопрос, мессир?
— Я всю жизнь изучаю разных существ, Овроллия, и никогда не видел ангелов, только читал о них. Жаль, что ты не училась по моему предмету и не избрала меня своим наставником. С момента сотворения тобою волшебной птицы я, скажу прямо, питал к тебе и твоему таланту особый научный интерес.
— Говорят, всякий преподаватель ведёт собственный рейтинг. Как с оценками, но в этих таблицах стоят имена и прозвища, если повезёт, — она одарила холодным взглядом полурослика. — Наверняка, если это правда, то и в вашей таблице стояло моё имя, ныне — зачёркнутое.
— Не строй теории вероятностей, — усмехнулся он. — На словах мы действительно хвастаемся друг перед другом тем, какие роскошные цветки вырастают в наших оранжереях. Но ты принадлежишь не профессору Кенцилю или архимагу. Ты принадлежишь тёплому по нашим меркам герцогству Нортирар, что лежит на северо-западе королевства Вайндуол, в двух-трёх неделях пути отсюда.
Девушка задумалась. Разговор, который завёл с ней незнакомый академик, отозвался неприятной, хотя и короткой болью в сердце.
— Ты, наверное, спрашиваешь себя, зачем я проследил за тобой? — словно прочитал её мысли Флёдерик. — За тобой следят многие, обсуждают за спиной, делают выводы и… даже ставки.
— Спрошу прямо, раз у нас такая откровенная беседа, профессор: вы считаете меня виновной в совершённом злодеянии?
— Считаю, — в его светло-карих глазах она увидела простую, свойственную народу полуросликов откровенность. — И без доказательств не буду считать обратного. Но, строго говоря, у меня несколько подозреваемых, и ни один из них не будет тебе по душе, поэтому я лучше объясню, зачем искал встречи.
Любопытство взяло своё. Девушка пожелала спросить, о ком он думает, но вспомнила слова своих наставников, что расследование обязана проводить только она, а основываться процесс должен только на точных фактах, но не догадках. Но вовремя осёкшись, повернулась обратно к царствующему над горизонтом мареву и решила предоставить собеседнику право говорить:
— Я слышал твой разговор с ректором и главой ополчения. Ты очень привязана к своему другу из мастеровых. Он ведь… помогает тебе в расследовании? Не криви лицом, многие преподаватели догадываются, что ты ищешь улики и стараешься при этом не попадаться на глаза юстициарам. Нет, не думай, тот юноша для меня никто, даже имени его не знаю. Но я почувствовал в твоём голосе тоску и тревогу, когда ты говорила о нём. Это так необычно, когда человек испытывает дружескую симпатию к полурослику.
— Вам приятно, что кто-то из людей беспокоится о представителях вашего народа? — смекнула она.
— Как и людям приятно, когда ваши боги отвечают на ваши молитвы и посылают сигналы, — весьма красноречиво ответил профессор Флёдерик. — У меня личный интерес, Овроллия Киртан, поэтому буду краток: спаси своего друга из лап стражи и защищай его. Поверь, если остальные полурослики, работающие в академии, узнают об этом, ты станешь для всех нас настоящей подругой. И когда-нибудь наша помощь пригодится тебе. По одиночке все мы, включая меня, не стоим ничего. Но вместе наш народ способен на многое, и потому люди не дают нам возможности объединения и провозглашения своего собственного государства.
— Вы говорите о гномах, о народе мранков?
— И не только. И у снежных эльфов когда-то была своя страна, пока Акадар Фрадур не стёр её с лица земли, ассимилировав сероволосый народ в древние времена и заставив его насильно породниться с людьми норами. Так появился народ лодвинге — высокие, крепкие, седые с рождения люди, но всё же смертные.
— Это легенда, — хмыкнула девушка. — Лодвинге стали сероволосыми в результате тысяч лет эволюции, и эльфийская кровь тут не причём. Пусть остатки снежных эльфов лишены государства и влекут жалкое существование в виде нескольких кланов, но Акадар Фрадур не настолько могущественен, чтобы управлять целыми цивилизациями и…
— Мы не лекции, Ласточка, — прервал он её. — Надеюсь, ты услышала меня. Доброго вечера.
Шлёпающие шаги профессора какое-то время прерывали молчание в коридоре. Ови осмелилась открыть ставни окон, зловредный ветер вернулся к ней и
