Линдсей Герберт пообедал в университете и сходил на лекцию о гражданских правонарушениях, где узнал, как ему показалось, больше, чем нужно, о неправомерном лишении свободы, после чего отправился домой ужинать с Аластером, который вроде угомонился. Выходка в доме Фрины, похоже, удивила и его самого. Когда молодые люди сложили в раковину посуду, чтобы госпожа Уотсис вымыла ее наутро, Аластер закурил и попытался объясниться:
– Уж и не знаю, как мне извиниться перед тобой, старина, за то дурацкое представление, которое я устроил у мисс Фишер.
– Да ладно, приятель, забудь об этом.
Линдсея от сытости клонило в сон, и он вовсе не желал выслушивать раскаяния и даже объяснения.
– Нет, это неправильно. Я совсем потерял голову, как те парни на Великой войне – психические травмированные, так их называли.
– Ага, но тебя-то чем травмировало?
– Во-первых, Юнис – бедняжка, все лицо в ожогах, она выглядит ужасно; потом ты – прилип к этой мисс Фишер и упорхнул, ни слова не сказав; а тут еще полицейскому вздумалось выспрашивать у меня – у меня! – где я был в ночь убийства.
– Ну, не ждал же ты, что я скажу: «Извини старина, должен бежать, меня похищает прекрасная дама» – верно? Тем более что я не знал, всерьез ли она меня похищает или так, поиграть. Хорош бы я был, если бы остался в дураках. А полицейскому тоже надо свое дело делать. Кстати, где ты был в действительности?
– Здесь, – поспешил ответить Аластер, потушив сигарету и раздавив окурок так, словно хотел злость на нем сорвать. – Так она преуспела?
– В чем?
– Соблазнила тебя?
– Старина, спокон веку редкого мужчину так соблазняли, как меня.
– Гм, – хмыкнул Аластер. – И ты снова с ней увидишься?
– В пятницу вечером.
– Что ж, расспроси ее, как идут дела с убийством. Она окрутила мою невесту и моего друга, но убийство одними женскими чарами не разгадаешь. Нет, мисс Фишер, – пригрозил Аластер невидимой оппонентке. – Не так-то это просто.
– Ладно, спрошу, – миролюбиво пообещал Линдсей.
– Если будет время, – усмехнулся его друг и, хлопнув дверью, отправился спать.
Глава десятая
– Значит, два яйца дешевле, чем одно? – удивилась Алиса, доставая кошелек.
– Только, если купишь два, нужно оба съесть, – сказала Овца.
– Тогда дайте мне, пожалуйста, одно, – попросила Алиса…
– Может, они несвежие, кто знает!
Льюис Кэрролл «Алиса в Зазеркалье»
Берт и Сес без труда отыскали большой внушительного вида дом на Железнодорожном перекрестке в Седдоне. Он был словно нарочно изуродован. Железные кружева, украшавшие веранду, были сломаны и нуждались в покраске, а фасад из голубоватого песчаника какой-то идиот побелил. Крышу не чинили, пожалуй, с тех времен, когда Авраам был зеленым юнцом. Ворота перекосились, палисадник зарос бурьяном, а дверной колокольчик, когда за него дернули, с дребезжанием упал в руку Берта.
Надпись на побеленной стене у самой двери гласила: «Сдаются комнаты. Полный пансион». У Берта родилась идея.
– Живо, Сес, скройся в конце тропинки, а я попрошу сдать мне комнату. Не хочу, чтобы она тебя видела.
Сес сразу все смекнул и ретировался в кусты. Шарканье шагов возвестило о приближении обитателей дома.
Дверь, скрипнув несмазанными петлями, отворилась, и маленькая девчушка-замарашка спросила:
– Чего вам нужно?
– Комнату, – грубовато отвечал Берт. – Хозяйка дома?
Девочка кивнула, теребя заляпанный передник, и распахнула дверь.
– Входите, – проговорила она безучастно, – плата десять шиллингов в неделю, за стирку отдельно, в доме не курить и не пить. – Полушепотом она добавила: – Но шли бы вы лучше в другое место.
Берт, услыхав это, усмехнулся и похлопал девочку по костлявому плечику.
– У меня есть свои причины, – сказал он многозначительно; в глазах девочки на миг вспыхнула искорка понимания.
– Звать-то тебя как? – спросил Берт, и тоненький голосок ответил:
– Рут. Только не рассказывайте ей, что я говорила с вами.
В голосе девочки был такой неподдельный страх, что Берт не решился ничего сказать в ответ, а лишь кивнул.
– Кто там топчется в дверях, девчонка? – послышался скрипучий голос из глубины дома. – Нынче днем с огнем не найти расторопной девчонки, не то что в былые годы. Когда я сама была девчонкой, работала по двенадцать часов, да еще как! Нынешние же чуть что нюни распускают, а стоит попросить подать чай, так они – хлоп – и занемогли. Ну? Кто там?
– Мисс, к вам мужчина, – промямлила Рут. – Он хочет снять комнату, мисс.
– В самом деле? А ты объяснила ему условия?
– Да, мисс, объяснила.
Глаза Рут умоляли Берта воздержаться от критических замечаний, и он почувствовал себя в сговоре с этой затурканной служанкой. Бедняжка! Эта тетка – настоящее чудовище.
– Да вроде она все мне растолковала. Так что, найдется у вас для меня комнатенка или нет? Не могу я тут весь день лясы точить.
Мисс Гей появилась из кухни, вытирая руки о грязное полотенце. Берт оглядел ее с ног до головы и пришел к заключению, что перед ним Первостатейная cтерва самого грязного пошиба. Первостатейные стервы бывают двух видов: фанатичные чистюли, от которых пахнет отбеливателем, и неряхи, от которых за версту разит протухшей вареной капустой. Мисс Гей благоухала желтым мылом и кислым молоком. Нельзя сказать, что она располагала к себе – в стоптанных домашних тапочках, выцветшем халате из какой-то дерюги, без чулок и в желтой кофте, засаленной по бокам. Берт улыбнулся своей самой лучезарной улыбкой, которая заставила слегка помягчеть жесткий подбородок и тонкие злые губы.
– Вот денежки, – предложил он и протянул десятифунтовую бумажку, которая в мгновение ока исчезла в укромных складках наряда хозяйки. – Показывайте комнату.
Маленькая служанка поплелась за ними по неподметенной лестнице в комнату, которая когда-то была вполне приличной: высокий потолок с лепниной, стены оклеены обоями с орнаментами Морриса. Позже была построена оштукатуренная перегородка, которая загораживала окно. В комнате стояла койка с двумя одеялами, буфет, явно перекочевавший из кухни (в нем сохранились еще крючки для чашек), колченогий стол и видавшее виды кресло. Берт подавил отвращение и сказал как ни в чем не бывало:
– Это мне подойдет, мисс. А как насчет кормежки?
– Завтрак в семь, обед в двенадцать, если вы будете приходить днем домой. Ужин в шесть. А если захотите брать обед сухим пайком, предупреждайте меня накануне. Белье для стирки надо складывать в этот мешок, его забирают по понедельникам. За стирку плата отдельная.
