бросился следом. Да блин, теперь преимущество не на моей стороне. Что делать, что делать? Надеюсь, эта хуйня истечет кровью, я ведь его пырнул пару раз.
Пробежав метров сто, я вылетел на открытую поляну. Колючий ветер тут же пронзил мою тонкую одежу мириадами игл. Я только натянул капюшон поплотнее и поддал гари. Оглянулся на бегу. Чертов качок несся за мной с неотвратимостью гребаного терминатора из жидкого металла. Даже грозил мне ножом, гнусно оскалившись. Но, слава Ктулху, дистанция больше не сокращалась.
Я пересек поляну и снова углубился в лес. А здесь потеплее. Ну ничего, километров на пять меня еще хватит. Не зря занимался пробежками на даче Валеры. Думаю, за это время либо меня отпустит, и я вернусь в Питер, либо эта махина отдаст концы. Качки ведь не очень выносливы, хули он, блять, не отстает?!
Снова обернулся и… моя нога ощутила пустоту. Через секунду я очутился по пояс в сугробе, свалившись в яму под вывороченным корнем. Принялся руками, чемоданом разгребать снег, чтобы вылезти, пока бык не догнал меня. И в этот момент я замер. Пиздец. В метре от меня находилась обледеневшая дыра в снегу, из которой поднимался теплый парок. Медвежья берлога! Если косолапый проснется…
Сверху послышалось шумное дыхание, скрип снега.
— Спрятаться решил… сука… нахуй… — выдохнул громила откуда-то сверху.
— Стой! Здесь медведь! — с ужасом прошипел я. — Погоди, идиот, я вылезу, и мы продолжим!
— А вот хуй! — рассмеялся долбоеб.
И прыгнул.
Глава 18
Может кого-нибудь и напугал бы вид злобного хмыря в драном пиджаке, с разбитой и порезанной физиономией, к тому же, размахивающего острозаточенным десантным ножом. Но не меня. Во-первых, прыгнув за мной в эту яму, качок ушел в снег чуть ли не по грудь и теперь не мог достать меня. Лезвие бессильно летало в каких-то сантиметрах от меня. А во-вторых, я отчетливо ощущал шевеление под ногами. Разбудить шатуна посреди зимы — это смерти подобно.
В этот момент я совсем позабыл, что все вокруг — хренова галлюцинация. Так обычно бывает во сне, ты не сомневаешься в реальности происходящего с тобой, даже если это самый несуразный, мать его, бред. И сейчас этот бред превращается в пиздецовый кошмар.
— Чемодан… отдай… мне! — рычал бык, барахтаясь в снегу.
— Дебил, ты можешь, блять, заткнуться? — сказал я.
Одной рукой ухватившись за корневище, я принялся потихоньку вытаскивать себя из ловушки.
— Попался, гад! Тебе хана! — продолжал бесноваться качок.
Я закинул чемоданчик наверх и схватился уже двумя руками, дергаясь, как карась на крючке. Дело пошло быстрее. Внезапно снежный покров под нами начал вздуваться. Мои ступни задели что-то живое и огромное, рвущееся наружу. Волосы во всех местах встали дыбом.
Бандюган тоже заметил неладное. Его рожа приобрела испуганное выражение. В другой ситуации меня бы порадовал этот факт, но сейчас все мое существо объял первобытный страх. Тряхнуло. Качок жалобно взвыл и начал тоже цепляться за обледеневшие корни. Снизу раздался низкий глухой рев. Кажется, я тоже начал орать. Быстрее, быстрее! Выбраться!
Пласты снега пришли в движение. В опасной близости от моего зада мелькнула черная когтистая лапа. Блять! Какая здоровая, сука! Из продуха, откуда еще недавно мирно поднимался парок, вырвалась оскаленная башка, покрытая клочьями слежавшейся шерсти. Но вместе с тем ноги мои наконец-то освободились.
На волне адреналина я пулей оказался наверху. Зачем-то посмотрел вниз, хотя инстинкт самосохранения просто захлебывался в крике: «Беги, кретин!!!» Бычара тоже оказался на свободе и теперь со всей прытью карабкался по корням. Надо отдать должное, хоть он и долбоеб, но клинок не бросил, так и лез, зажав его в зубах. А под ним, рыча и раскидывая снег, ворочалось косматое чудовище.
Тут мой всегда холодный и расчетливый разум выживальщика утратил контроль над телом. Я побежал так, как, наверно, не бегал никогда в жизни. Не иначе, как чудо, что в этот миг мои тактические портки не наполнились коричневой субстанцией!
Ветер пел в ушах. Я мчался, не разбирая дороги. Ветки, буераки — все похуй! Треск и хрип за спиной только придавал прыти. Зверюга настигает! Но, оглянувшись на миг, я увидел позади бегущего, как спринтер, бычару. А за ним — бурый мохнатый силуэт.
Через пару секунд качок обогнал меня. Блин! На ум очень некстати пришла старая охотничья шутка: если за вами погнался медведь, самое главное не быть последним. Приближающийся рев адской зверюги придал мне больше сил, чем настойка Егорыча и семки Спауна вместе взятые! Я снова впереди. Ктулху, пожалуйста, пусть этот взбесившийся шатун сожрет качка!
— РРРРРРРРРРРРРРРРРРРРААААРРРРГХ!!! РРРРРРРРР!!! АГРРХ!
Впереди завал. Что делать?! Залезть на дерево? Но мишка будет только рад, он гораздо лучше лазает. Омагад, омагад! Отчаявшееся сознание засекло нишу среди поваленных стволов. Туда! Но гребанный качок в последний момент отпихнул меня и сам бросился в выемку под упавшим деревом. Сука! Тут же я вскочил на ноги и увидел косолапого, огромными прыжками скачущего прямо на меня.
Я рыбкой нырнул под дерево. Пополз на четвереньках, как таракан. Только вот что-то мешает… бляха, чемодан!
— УАРРРГГХХ!!! — рявкнул лесной монстр.
Прямо за жопой клацнули зубы, я ощутил горячее дыхание. Кажется, мои труселя теперь не очень чистые…
Вокруг стало свободнее. Ура! Я на той стороне завала. Бычара метрах в пяти обернулся на секунду. Его кругло лицо стало белее снега, глаза выпучены от ужаса. И только я встал с четверенек и приготовился продолжить забег, как лямки рюкзака резко впились в плечи. Могучая сила дернула назад.
Чемодан упал. Пальцы мои отчаянно вцепились в сухие сучья. Я зачем-то повернул голову, заметив боковым зрением медвежью лапу. Когти впились в рюкзак и теперь тянут, тянут к алчно распахнутой пасти. Мне бы скинуть рюкзак, но если отпущусь, топтыгин затащит меня под дерево! Мускулы трещали от натуги… вот и отбегался Санек… Хоть бы это оказалось сном!
Неожиданно рядом со мной появился качок. Подхватив чемоданчик, он замахнулся ножом. Я зажмурился. Лучше умереть от десантного ножа, чем быть разорванным на куски. Хуяк!
Хватка ослабла, но не полностью. Что? Я еще жив? Открыв глаза, я увидел, как мой недавний противник раз за разом втыкает клинок куда-то позади. Лезвие покрылось кровавым грубым волосом. Я дернулся посильнее и оказался на свободе.
Безумный рев раненного зверя раздавался из-под завала. Да такой, что снег сыпался с окрестных деревьев. Поваленные стволы тряслись, ходили ходуном. Качок попятился.
— Я ему лапу порезал, бля! — выдохнул он.
— Чего стоишь? Ты его только разозлил, погнали! — крикнул я.
— Надо
