прибой, то сейчас накрывало исполинское, с двадцатиэтажный дом, цунами. Я почти ослеп, перед глазами какие-то полосы и приближающиеся пыхтение за спиной. Помоги мне, Ктулху!
Когда жопой почувствовал, как сейчас схватит за загривок чудовищная лапа, я запнулся и… покатился. Кубарем. Что-то холодное лезло в глаза, в уши. Я что, провалился в открытый люк? Но… это снег! Какого хрена? Попытался остановить падение. Колючие ветки хлестали суровыми иглами. Торчащие корни и пеньки раздирали мою новенькую куртку. Главное — не выпустить чемодан! Вот он, здесь, родной…
Я мягко остановился, наполовину зарывшись в сугроб. Поднялся, фыркая и отплевываясь. Гребаный снег везде, даже в трусах, кажись. Где я? Только что был летний день, а сейчас сумерки, зима, лес и жуткий холод… все это адски напоминало Карелию. Постъядерную родную Карелию.
Блять, а что если меня вырубило с того пойла? А если меня схватил тот урод? Может, все это — предсмертная галлюцинация?! Но почему меня забросило в дремучий лес? Мой теплый уютный Схрон и упругие сиськи Леночки гораздо лучше бы скрасили последние минуты жизни… Да, надо сосредоточиться на этом, перевести внимание…
Я зажмурился и, превозмогая холод, стал представлять Схрон, жаркий РИТЭГ, нашу с Леной постель, мой комп и новый унитаз. Нихрена… тогда стал бить себя по щекам, щипать за бицепсы. Блять, надо проснуться, прийти в себя во что бы то ни стало! Мои попытки прервал треск сучьев и жуткий вой. Я присел, схватившись за револьвер. Ну, блин, а толку-то с него, если нет патронов… Звук идет сверху, с вершины склона, откуда я скатился минуту назад.
— Ну че, пидарас?! Думал спрятаться от меня?! Ыыррргггхх!!!
Глава 17
Я мчался с прытью раненого оленя, преследуемого нежравшим много дней волчарой. Глубокий снег, цепляющиеся ветки, бурелом. Жажда жизни заставляла не обращать внимания на эти мелочи. Когда же меня отпустит? Ведь стопудово, бегу сейчас где-то по питерским улочкам. Интересно, какая у меня рожа при этом? Как бы не угодить в лапы ментозавров или в дурку. Кстати, почему, когда только выпил чертово пойло, картинка в глазах начала искажаться? Цвета, формы… но сейчас все четко, даже чересчур…
Рев за спиной прогонял эти мысли. Качок не отставал. Я слышал его яростное пыхтенье, треск ломаемых сучьев. Какого хрена он делает в моем трипе? Хотя, мы же оба выпили ту дрянь. Вот нахрена я это сделал? Надо было просто выбить склянку из рук мерзавца.
Как же оторваться от него? Судя по звукам, он, сука, догонял меня. Ну конечно, ведь я прорубался по целине, а этот гад бежал по моим следам! Блять, и чего мне стоило распихать по карманам дополнительные патроны? Где была моя предусмотрительность выживальщика?! Машинально, не сбавляя хода, я проверил карманы. Отыскалась лишь одна дымовуха. А я думал, что использовал все. Хотя, толку с нее…
— Стоять, падла!
Вот черт! Он уже метрах в десяти!
— Убью, нахуй! Тебе пиздец!
Спасибо… А то я сам этого не знаю. Пусть бежит, бычара, теряет силы. Легкий и проворный Санек может долго держать этот темп. Думаю, удастся даже отмудохать его, в конце концов. Блин, вот я дурень! У меня же есть нож! Точняк. И не простой кухарь, а настоящий боевой клинок. Вован сегодня утром разбирал свое барахло и подогнал мне его. Не тот баллистический, конечно, а обычный, но не менее годный десантный нож. Да, сейчас жертва превратится в охотника.
Рванув молнию куртки, я нащупал на поясе рукоять. И резко прыгнул в сторону под прикрытие дерева. Через секунду взмыленная рожа показалась из-за шершавого ствола. Хуяк! Лезвие вспороло щеку этого ненормального.
— Аааа, сука! — бык завопил на весь лес.
Мощный кулак полетел в мое суровое лицо. Прикрылся чемоданчиком. Сделал коварный выпад. На снег брызнула кровь. Качок с ревом отдернул хапалку. На его перекошенной харе появилось какое-то подобие испуга. Мы замерли друг напротив друга, тяжело дыша.
— Ну, давай, иди сюда, бычок, — с усмешкой произнес я и крутанул клинком.
Громила попятился, озираясь.
— Где мы, нахуй? Че за блядский лес, э?
— О, ты, значит, тоже это видишь! Из-за твоей настойки мы здесь!
— Нам сказали, что это просто стимулятор… — Бык продолжает мотать гривой. — Из лабораторий Минобороны…
— А что, не сказали разве, что он глюки вызывает?
— Неа… стремная хуйня…
— Согласен, — кивнул я. — Лучше бы на тропический остров закинуло.
Бычара зачерпнул горсть снега и приложил к ранам.
— Слышь, ты кто вообще такой? — спросил он. — Тебя кто послал?
— Это неважно. Я выживальщик.
— Ты просто не представляешь, как ты встрял, выживальщик хуев. — Качок оскалился. — Отдавай чемодан и разбежимся, бля, в натуре.
— Нет, не отдам.
— Ты заебал, чувачок, холодно же! — Бык кутался в обрывки пиджака.
Уши его посинели, ресницы и брови покрылись изморозью.
— Если тебе так надо, попробуй, возьми. — Я снова помахал ножиком.
Поскорей бы закончить этот диалог. Пока бежал было жарко, а сейчас пальцы коченели от мороза, куртка хрустела, будто полиэтиленовая.
— Че-то не похоже это, блять, на галюны, — сказал бычара. — У меня кегли замерзают, нахуй. Говорила мама, Тоха, в Питер едешь, там погода хуевая, возьми теплые штиблеты. А я, как баклан, в этих «Гуччи» ебаных поперся…
Он вытащил ногу из сугроба и помотал лакированным ботинком. Я непроизвольно взглянул на него. В этот момент громила бросился. Заломал. Мы повалились в снег. Рука с ножом оказалась прижата его массой. Пнул. Удачно. Под коленную чашечку. Качок взвыл, попытался заехать мне в лицо, но не хватило замаха. Все равно от удара зазвенело в ухе. Мы принялись кататься, рыча, осыпая друг друга тычками и затрещинами. Чемоданчик отлетел куда-то в сторону.
Блять, мне бы освободить руку! Я дергался, пытаясь сбросить захват. Но этот уебок весил раза в полтора больше! И он понял мою задумку. Стал выворачивать кисть. Мои сухожилия сейчас лопнут. Блять, ну и боль! Терпи, Санек, ты ж выживальщик! Хрясь! Хрясь! Свободным локтем я начал методично лупасить в рожу. Но бык, не обращая внимания, продолжал свое дело. Тогда я, извернувшись немыслимой коброй, ударил лбом в его челюсть. Что-то хрустнуло. Но вроде не моя рука. Бык заорал. Из пасти хлынула кровь с осколками зубов. Сука, он испачкал мне всю куртку! Но главное хватка ослабла. Мне удалось откатиться в сторону.
Черт! А где же нож? Рука, освобожденная из адских тисков, была пуста! Качок довольно захрюкал, поднимаясь из снега, в руке его тускло сверкала сталь.
Я сграбастал чемоданчик и побежал. С ревом атакующего кабана громила
