Каролина тронула поводья, подъезжая к ожидавшему ее отцу и двум солдатам.
- Ты не ранена? – С беспокойством заботливого родителя спросил он у нее, верхом приблизившись вплотную к дочери.
- Нет, все в порядке, - севшим от волнения голосом заверила она его, чувствуя, как в уголках глаз скапливаются слезы радости и облегчения от того, что отец снова был рядом с ней.
- Тогда как можно скорее покинем это место, - ободряюще кивнул ей пожилой мужчина, разворачивая своего коня, и Каролина последовала за ним.
Она снова оказалась в окружении вооруженных мужчин, однако теперь это были не подозрительного вида бродяги, выполняющие распоряжения беглого преступника, а вышколенные солдаты, находящиеся в подчинении ее отца, поэтому чувствовала себя среди них не в пример спокойнее. Какое-то время они молча ехали по пологому склону большого холма, на вершине которого неожиданно остановились. Каролина непонимающе взглянула на своего отца и хотела было поинтересоваться у него причиной остановки, но обнаружила, что все мужчины напряженно смотрят в одном и том же направлении. Развернувшись в седле, Каролина попыталась самостоятельно определить, что вызвало столь пристальное внимание ее спутников.
С холма открывалась живописная панорама извилистых горных кряжей, тянущихся от долины на многие мили вперед. Миниатюрные темные фигуры удаляющихся от ущелья всадников были отчетливо видны сверху. Каролине не составило особого труда догадаться, что по узкой горной тропе уезжала банда Райта.
- Ну, держитесь, голубчики, Коутс от вас мокрого места не оставит! – Злорадно пробормотал кто-то из солдат позади Каролины.
Девушка завертела головой, пытаясь отыскать взглядом майора, и разглядела, как из-за ущелья показался еще один отряд всадников, скачущий вслед за бандой. Судя по всему, часть солдат во главе с Дэвидом Коутсом находилась в засаде, и они ринулись в погоню за преступниками, когда генерал с дочерью отъехали на безопасное расстояние. Навскидку, у военных было численное преимущество, которым те собирались воспользоваться, нагнав и перестреляв всех членов банды.
- Это еще что за черт… - раздался откуда-то сбоку раздраженный голос другого солдата, когда на узкую тропу из проема в скале хлынули фигурки коров, отрезая бандитов от преследователей.
Вскоре солдаты уперлись в это живое море из мычащих коров, затопившее часть тропы, объехать которое было физически невозможно при всем желании. Солдаты принялись стрелять в воздух и громко кричать в надежде разогнать крупнорогатый скот, преградивший путь, но добились от животных лишь беспорядочных метаний в ограниченном пространстве и громкого испуганного мычания. Разъяренный Коутс всадил несколько пуль в бока ни в чем неповинных коров, изрыгая проклятья вслед уходящим от погони преступников, один из которых чуть отстал от банды и, подняв коня на дыбы, помахал своей шляпой.
- Он просто издевается над нами! – Возмущенно воскликнуло сразу несколько раздосадованных голосов рядом с Каролиной.
Генерал Клейтон сумел сдержать эмоции, хотя по его лицу было видно, насколько он недоволен провалом, который случился прямо на его глазах. Отец Каролины рассчитывал сегодня же получить голову Райта и вернуть свои деньги, переданные бандиту в качестве выкупа.
Вероятно, Каролина была единственной, кого обрадовало неудачное завершение погони, так как она не желала становиться свидетелем кровопролития, ведь смертей с обеих сторон было бы не избежать. К счастью, Райту хватило смекалки увезти свою банду, избежав прямого столкновения с солдатами, устроившими засаду. Почему-то она была уверена, что последним всадником, который вздыбил коня, был именно Райт, но в отличие от своих спутников посчитала, что это скорее был знак прощания, а не насмешки. И уж если до конца оставаться честной, то в глубине души девушка подозревала, что прощался Райт именно с ней.
В это время, преодолев последние ярды горной тропы, грабители скрылись из вида за скалами, в очередной раз ускользнув от рук правосудия.
____________________________
Марил провела в горячке и беспамятстве около трех дней. Осмотревший и обработавший исполосованную спину лекарь разрешил напоить девушку настойкой опиума и оставил для нее заживляющую мазь для ран, приготовленную из порошка. Он сделал больной кровопускание, чтобы сбить жар, и эта процедура чуть не стоила девчонке жизни, и так еле теплящейся в избитом тонком тельце.
Издав тихий стон, Марил с усилием подняла тяжелые веки, пытаясь выбраться из забытья, в котором потеряла счет времени. Ее мучала нестерпимая жажда, утолить которую у нее не было сил. Постепенно к Марил стала возвращаться чувствительность, позволившая определить, что она лежит на животе не в своей постели, прижавшись щекой к мягкой слегка влажной подушке. Девчушка нахмурилась, ощутив странную пульсацию в спине. В целом, ощущение было не ново. Ее плечи и спина частенько побаливали подобным образом, когда она прикрывала своим телом перепуганных младших братишек и сестричек от гнева пьяного отца, пытающегося кулаками вразумить своих отпрысков за малейшую провинность. Вот только она никак не могла взять в толк, когда успела наполучать тумаков, если уже несколько месяцев работала в доме госпожи Аннет.
Нахлынувшие разом воспоминания ошпарили не хуже кипятка, заставив впиться зубами в подушку, чтобы сдержать рвущийся изнутри крик. Она вспомнила, как выполнив свою часть работы на кухне, решила забежать к той доброй леди, которой обещала помочь с прической. Но шедший от нужной девушке двери рыжебородый мужчина вдруг схватил Марил за руку и потянул за собой. Она начала упираться и лепетать о том, что работает в доме простой служанкой. Как назло, коридор в этот момент оказался пуст, поэтому ей не удалось позвать на помощь. Мужчина затащил ее в одну из комнат на первом этаж и швырнул на пол. Напрасно она, сжавшись в комок, со слезами на глазах горячо просила отпустить ее. От мужчины исходила такая волна злобы и ненависти, что Марил всерьез боялась, как бы он не убил ее в приступе неконтролируемой ярости. Ей было невдомек, что в ту долгую ночь она сама неоднократно будет призывать смерть, моля оборвать ее страдания в безжалостных руках мучителя. Но люди и боги так и остались глухи к ее молитвам, как, впрочем, и всегда.
Марил оцепенело смотрела прямо перед собой в одну точку, пытаясь справиться с подступающей агонией, плавящей ее измученную душу и истерзанное тело. Она попробовала немного отвлечься, сосредоточив внимание на тумбочке, стоявшей рядом с кроватью, и заметила на ней оловянную кружку. Приподняв голову, девушка хотела попытаться дотянуться до чашки, в которой, как надеялась, могла быть вода, но вдруг увидела лежащую рядом стопку денег. Купюры в пятьдесят и сто долларов она видела первый раз в своей жизни, и терялась в догадках, что они здесь могли делать.
