дуста насыпали.
Серый равнодушно кивнул и потянулся к кулеру: после килограмма шоколада Система то и дело требовал восполнить водно-солевой баланс в организме. Зря он всё же всё вчера сожрал, надо было половину на сегодня оставить.
Но напарник не унимался: ему явно хотелось поговорить, а кроме Серого в дежурке никого не было.
— А знаешь, почему? — Серый знал, что такое риторический вопрос и даже уже умел их различать, поэтому молча уселся рядом. — Донатыч сваливает. У него конференция в Сочи. Целых две недели. Прикинь? На море отдыхать будет, а ему ещё и заплатят.
Что такое море, Серый не знал, а у Системы спрашивать не хотел.
— Так мало того, он потом, не заезжая в клинику, в отпуск собрался. На полтора месяца!
Серый кивнул и прикрыл глаза.
— Эх! Тоска с тобой, Серёга. Не поговорить, ни в карты поиграть….
В карты Серый играть умел, но не хотел. Люди вообще проигрывать по жизни не любят, а выиграть они у него не смогут. Так что смысла нет с ними играть. Только привлекать к себе лишнее внимание.
— Ну и сиди тут один, как дурак! — напарник непонятно почему рассердился, вскочил со стула и вышел из комнаты.
Серый недоумённо проводил его взглядом. Всё всегда так. Странные люди существа. Нелогичные.
Посмотрел на монитор и широко улыбнулся. Судьба дарила второй подарок подряд. Ещё одна ложка дёгтя исчезала из жизни Серого на целый шестьдесят один день. После смены можно будет отпраздновать. Но только не шоколадом!
* * *
— Эй, ты универсальный солдат!
Серый лениво приоткрыл один глаз и посмотрел на очередного шутника.
— Слышал, там кого-то из ваших привезли! Иди, встречай брата по оружию! Ещё один беспамятный.
Серый нахмурился. Человек не врал. Он насмешничал. Но вдруг, сам того не зная, он сказал правду? Ведь как-то Серого сюда забросило. Значит, вполне может быть… Другой уник? Андроид? Серый на секунду замер.
Санитар не сказал, что вновь прибывший нечеловек… Алекс? Терри?.. Командир⁈ Или «брат по оружию» — это иносказание? Люди — странно выражаются.
Хотелось вскочить и бежать, хотелось схватить санитара и допросить того с пристрастием. Серый умел, это входило в базовую комплектацию уника s.
«Эндокринная система работает нестабильно. Произведена активация дополнительной группы нано-ботов».
Серый не спеша поднялся со скамейки, где сидел и грелся на солнце, и равнодушно спросил:
— Кого привезли?
Санитар скроил дурашливую физиономию:
— Сходи, проведай! В пятой палате!
Хотелось бежать со всей возможной скоростью. Но Система уже привела гормональный фон в норму, и Серый ровным шагом направился к клинике.
Пятая палата была одноместной. Серый потянул за ручку, но палата был заперта изнутри.
Это было странно. Пациенты запираться не могли — это Серый знал точно.
Он прислушался. В палатах была хорошая звукоизоляция, и обычный человек не уловил бы ни звука, а вот уник слышал каждое слово:
— Хочешь кушать? Алекс? Хочешь? А сам ты кушать и не сможешь… а ручки-то связанные — что невкусно? Ну извини: переперчено-пересолено. У повара рука дрогнула… А мы посластим. Не брыкайся ты! Не нравится с ложки — сейчас с пола слизывать будешь.
Серый замер. У людей это называется «дежа вю»… Нет, слова тогда были другие и голос — не тот, но интонации, но смысл…
— А-ха-ха, Мартин! А это ты классно придумал! Пусть на скорость слизывают! Прямо с пола! Весь паёк!
— А давай, им не только ноги, но и руки свяжем. Пусть ползут и облизывают!
Серый с такой силой дёрнул дверь, что выдрал замок с корнем. Потом придётся объяснять, почему дверь сломал. А может и не придётся… Инфракрасная подсветка на камере не мигала. Значит, камеру кто-то выключил.
И да, конечно… Это был не тот Алекс. Худой рыжий парень с длинными волосами, туго спелёнатый в смирительную рубашку, полусидел на кровати. Серый видел его первый раз в жизни.
А вот второго человека, находящегося в комнате, Серый знал. Того, что пихал рыжему в рот ложку полную какой-то странной субстанции. Каша — не каша, кисель — не кисель. Всего намешано, как в тех баках, в которые поварихи остатки пищи вываливают.
Это был один из санитаров. И Серый старался с ним не сталкиваться. Он был очень похож на Яна и Мартина одновременно. Даже не внешностью или телосложением, а выражением глаз, ухмылкой, запахом, набором ген.
— Чего тебе? — санитар злобно глянул на Серого. — Шёл куда-то? Вот иди дальше.
Серый молча стоял на пороге и в упор смотрел на человека. Через полминуты тот занервничал и задёргался, глаза забегали, а руки задрожали. Он испугался. Серый это видел чётко.
Ну, такого взгляда пугались не только гражданские, но даже профессиональные диверсанты. Это был первый этап того самого допроса с пристрастием, из базовой комплектации уника s.
— Идиот! — санитар поспешно выскочил из палаты, а Серый шагнул к рыжему парню.
Тот так и сидел с бессмысленно-пустым взглядом, с лицом, перепачканным кашей и вареньем.
Серый тихонько тронул парня за плечо. Тот вдруг глянул на Серого безумными глазами, в которых, казалось, не осталось места радужке, всё пространство заполнил зрачок, — и закричал громко и пронзительно, даже не закричал — заверещал, как раненный заяц. И тут же тихонько заскулил, глядя на Серого с невообразимым ужасом в глазах.
Серый метнулся сначала к двери: надо закрыть её, а то сейчас набежит персонал, и что говорить в этом случае — Серый не представлял. Кто-то поверит на всю голову ушибленному парню, если тот начнёт обвинять сотрудника клиники?
Странно, что тот до сих пор не позвал никого.
— Тихо-тихо… — успокаивающе пробормотал Серый.
И парень неожиданно замолчал, наклонив голову по-птичьи, словно прислушиваясь к словам Серого, и вдруг закатил глаза и безвольно уронил голову.
Серый даже обрадовался: больше орать и скулить не будет. Он аккуратно подхватил лёгкое, какое-то невесомое тело и переложил его на кровать. Собрал с пола куски шоколада, поднял банку из-под сгущёнки и задумался.
По-хорошему, к парню надо было позвать врача.
Он выглянул в коридор. На посту сидела медсестра, а вот дежурного врача видно не было.
Серый подошёл к медсестре, та подняла голову и улыбнулась:
— Что-то случилось?
— А где дежурный доктор? — Серый не любил и не умел вести долгие разговоры, все эти: «Скажите, пожалуйста», «Как погода», «Что нового». Надо сначала дело, а уж потом — пустые разговоры. Если время от дела останется.
Медсестра посерьёзнела:
