Ана росла красавицей, но, как и нрав маленькой принцессы, красота эта не была кроткой. Свои длинные черные кудри она не позволяла заплетать в косы или прикрывать прозрачной накидкой, и они вились у нее по спине, как дикий хмель. Чудные черные глаза, блестящие спелые вишни, радовали каждого, кто смотрел в них. Ана носила только сиреневые или синие платья, предпочитая эти цвета всем остальным. Часто, скинув туфельки, быстрая и смелая, она легко, как козочка, бегала босиком по острым камням. И всегда в маленьком розовом ушке качалась, как слеза, драгоценная капля прозрачного камня, оправленного в золото.
Мать с отцом беспрестанно баловали ее, но никогда ее капризы не были злыми или жестокими. Однажды она потребовала, чтобы отпустили всех попавшихся в силки зайцев, что предназначались для обеда, и слуги улыбались, глядя, как радуется эта необычная, яркая, как звездочка, девочка.
С появлением близнецов жизнь в замке стала еще оживленнее. Королева вся светилась нежностью и любовью к своим троим детям, и счастливая улыбка не сходила с ее лица. Король, и без того всегда пребывающий в хорошем настроении, теперь без конца что-то напевал. А многочисленная прислуга к вечеру просто валилась с ног от усталости.
Малыши подрастали. Они были похожи друг на друга, как две капли воды, оба голубоглазые и белокурые, как мать. Различали их только по золотому медальону, который висел на шее у ребенка, родившегося первым. По обычаю, как старший сын, он и должен был унаследовать трон.
Старая нянька, которая нянчила еще короля и которой королева доверяла во всем, строго следила за тем, чтобы уход за детьми осуществлялся, как положено. Она много пожила на свете, и у нее вызывал беспокойство мальчик, родившийся вторым. Начать хотя бы с того, что у новорожденного во рту обнаружили два зуба — случай неслыханный. Кормилица жаловалась, что, насытившись, ребенок кусал грудь, дающую ему молоко.
Спали близнецы в одной широкой уютной колыбели. Когда мальчикам было по три месяца, старая служанка ночью вошла в детскую комнату и бесшумно отогнула мягкий бархатный полог, прикрывающий колыбель, чтобы убедиться, что с детьми все в порядке. То, что она увидела, потрясло ее: трехмесячный ребенок сел в колыбели, осторожно снял с брата медальон, надел его себе на шею и тихо лег.
Старая нянька похолодела. Понимая, что ей никто не поверит и увидев в случившемся дурной знак, она прошла к себе, разбудила своего сына и все ему рассказала. Вместе они вернулись к детям, поспешно сняли украденный медальон с шеи младенца, заменили длинную цепочку на короткую, с запаянными звеньями, и надели медальон на шейку ребенка, родившегося первым. Хитроумная застежка оберегала символ власти от посягательств.
Едва только к маленькому вору прикоснулись чужие руки, он своим истошным криком поднял на ноги весь замок. При этом он смотрел на няньку таким тяжелым, ненавидящим взглядом, что старая женщина не могла прийти в себя от ужаса. Вбежавшим в покои слугам и королеве она объяснила, что детям стало тесно спать в одной колыбели. По ее настоянию, с этой ночи младенцев стали укладывать спать в разных кроватках и даже в разных комнатах.
… Однажды в замок пожаловали высокие гости из дружественных королю земель. В зале для торжественных приемов, после сытного застолья, прибывшие расселись по скамьям для долгого разговора. Они обсуждали с королем сложные вопросы землеустройства, спорили или соглашались, посмеивались над удачной шуткой и одобрительно кивали, слыша дельный совет.
Королева, сидя у окна, наискосок от кресла короля, держала на коленях близнецов и улыбалась. Рядом с ней, как всегда, находилась старая нянька, не спускавшая с детей глаз.
В самый разгар приятной беседы король мельком взглянул на жену и детей. Старший сын, свесив набок белокурую головку, сладко спал, а младший, уткнувшись матери в рукав и замерев, наблюдал за присутствующими и вслушивался в разговор. Увидев, что отец глядит на него, мальчик прикрыл глаза. Королю стало нехорошо. Взгляд у годовалого ребенка был таким осмысленным, будто он понимал все, о чем говорили взрослые.
Старая нянька видела эту сцену и с неясной тоской предчувствовала, что необычный ребенок принесет всем еще немало хлопот, а может быть, и горя. Король же, не любивший думать о неприятном, быстро забыл об увиденном.
3.
Время шло. Ана выросла. Выросли и ее братья, Ян и Кор, ставшие высокими стройными юношами. Братья соперничали во всем и постоянно оглядывались друг на друга — кто лучше? Но оба были одинаково сильны, ловки и удачливы в мужских забавах — скачках на лошадях, стрельбе из лука, в сражении на коротких и длинных мечах, охоте на кабана и лис. Лишь в одном Кор, называемый младшим братом, хотя он родился всего тридцатью минутами позже, уступал своему брату: его красивую мужественную шею не украшал знак первородства, золотой медальон на крепкой золотой цепочке.
Слуги уже начали оказывать Яну особые знаки внимания, так как король дряхлел с каждым днем и все чаще призывал старшего сына для решения важных вопросов. Кор в такие минуты уходил в старый запущенный сад и играл там со своим любимым псом, который слушался только хозяина.
Королева обожала своих детей и гордилась ими. Правда, воспитание никогда не было легким делом, а чем старше становились дети, тем сильнее королеву заботила их судьба. Иногда ее очень огорчала Ана. Вместо того, чтобы вышивать или играть на лютне, она, настоящая принцесса и по красоте, и по положению, переодевшись в мужское платье, вместе с братьями устраивала бешеные скачки на лошадях или часто упражняла свою маленькую нежную руку, обучаясь приемам боя на мечах.
Отца-короля эти утехи дочери приводили в восторг. Едва из внутреннего двора замка начинали доноситься девичьи запальчивые, напористые выкрики, он высовывался в окно и весело подзадоривал сражающихся, не обращая внимания на неодобрительные взгляды жены.
Ана злилась, когда замечала, что братья очень уж явно ей поддаются. Тогда, надувшись, она убегала в самую высокую башню замка, в которой давно уже никто не жил. В башне было множество винтовых лестниц, темных комнат, закутков, там громко пищали крысы и противно пахло плесенью. Ана долго не понимала себя — зачем она приходит в это неприятное место. Потом сообразила: здесь ее мелкие обиды излечивались. Мрак и запустение помогали ощутить, что глупо тратить жизнь на пустяки, что нужно дорожить каждой минутой и не упустить то главное, ради чего живут люди. У каждого это главное — свое.
И с новой силой хотелось жить, дышать свежим, чистым воздухом, скакать по бескрайним полям, по лесам, одетым в яркую листву, танцевать и петь под звуки маминого клавесина, смеяться над проделками их шута, толстого и ленивого, но очень остроумного…
Отсюда, с самой высокой башни замка, была видна вся их широкая зеленая долина, изрезанная лентами рек, окруженная лесистыми горами, а далеко впереди синели горные цепи с белыми вершинами. Ана так хотела узнать, что там, за заснеженными горными перевалами. Ей было хорошо в замке, но что-то звало ее вдаль и не давало чувствовать себя вполне счастливой. Придет день, думала она, и я умчусь туда на своем быстроногом Ветре, и там я встречу того, кто украдет мое сердце…
