охламоны уселись в машину.
- Всего доброго, Владимир Владимирович. Береги себя.
- И ты.
Мы пожали друг другу руки.
- Мне понравилось, как ты работал.
- Спасибо, - ответил я. – Надеюсь, мы останемся друзьями.
- Конечно. Ты мне понравился. Ты настоящий.
- Приятно слышать. Счастливо.
Я сел в машину и, захлопнув дверь, приказал:
- Самый полный вперёд!
Мы мчались полтора часа без остановки. В полнейшем молчании. Никто не донимал меня вопросами, а я ничего не желал объяснять.
Когда до Киева оставалось рукой подать, я пошарил в бардачке. Сердце замерло.
- Седой, а где пакет?
- Какой пакет? – спросил он сонным голосом.
- Тот, который я дал тебе в доме… Целлофановый… С деньгами…
- Ты сказал отнести его в машину…
- Я помню, - говорю, - и что?
Седой начал заикаться.
- Я думал, в ту, на к-которой я п-приехал…
- Что-о?!
Танелюк что-то забубнил, но я его уже не слышал.
Я достал мобильный и попытался связаться с Верой. Но связи не было.
Я тяжело вздохнул и сказал:
- Тамерлан, дружище, разворачивай свою колымагу – мы попытаемся их догнать.
Я вовсе не верил в то, что это возможно, но ничего лучшего мне в голову не пришло.
В общем, приключения продолжались… Мать их так!
Конечно, я сам виноват. Каким же надо быть идиотом, чтобы доверить деньги другому идиоту, да ко всему ещё и пьяному?
Часть третья
Глава 1
За последующие полтора часа я звонил Вере раз десять, хотя это и не имело ни малейшего смысла. Робот женским голосом неизменно повторял на двух языках, что абонент временно недоступен. Причём последние три раза, как мне показалось, робот стал говорить с едва уловимым раздражением. Видимо, даже у компьютерной системы в наше неспокойное время сдают нервы.
- А Лёни этого у тебя есть телефон?
- Ты уже спрашивал, - ответил мне Шура. – Нету.
Впереди в свете фар нарисовался женский силуэт. Метров за десять я её узнал.
- Притормози.
Мы остановились. Я открыл окошко со своей стороны:
- Вы почему покинули праздник, Анастасия? И где ваш автомобиль?
- То мамина машина, - ответила Заречная, ничуть не удивляясь нашей неожиданной встрече. – Куда держите путь?
- Точно не знаем.
- О, - радостно воскликнула она, - нам по пути. Можно с вами?
Я обернулся: Танелюк спал, Крошкин глупо улыбался.
- Да, - говорю, - у нас есть одно свободное место.
Когда она уселась и «дочь Антилопы гну» набрала максимальную для своего старого организма скорость, я без тени волнения, как можно небрежней поинтересовался:
- Ну, что там было, когда мы уехали?
- Не имею понятия. Я ушла почти сразу после вас. И, наверное, часа два на этих каблуках шкандыбала до трассы.
- Не страшно?
- Чего?
- Ну как же… Ночь, безлюдно… А вы в вечернем платье…
- Я думаю, больше меня боялись. Вы первые, кто остановился. Я их понимаю. Ночь, безлюдно, а тут я в вечернем платье… Явно ненормальная…
- Что же мы будем делать? – спросил Крошкин.
- Ехать всё время по Одесской трассе, никуда не сворачивая. Наш золотой телец лежит в бардачке их машины, и даже если они заметят, то вряд ли решат возвращаться. Куда именно они собирались, не в курсе?
- По-моему, в Судак. У неё там бабушка…
- Ну что ж, - говорю, - в Судак так в Судак. Полный вперёд.
Тут включил своё привычное бурчание Бурмака:
- Полный вперёд - это, конечно, хорошо, но у меня бензина осталось на двадцать километров.
- Ладно, - сказал я, - заверни на первую же заправку. Кстати, и нам заправиться не помешает. Да и сигареты на исходе.
По иронии судьбы, бензин закончился, когда до заправки оставалось два километра.
- Приехали, - траурным тоном сообщил Бурмака и уронил голову на руки, сжимающие руль.
- Отставить уныние! – как можно бодрее приказал я. – Ничего страшного. Абсолютно. Дотолкаем «дочь Антилопы» своими силами. Как говорится, есть время кататься в машине, есть время её катать.
Я снял пиджак и вылез из машины.
Толкали все, даже снявшая туфли Настя.
Ночь стояла звёздная, лунная… Было приятно, упершись руками в «пыжика», толкать его вперёд и, запрокинув голову, смотреть на небо. Рядом пыхтели товарищи, а вокруг свистели сверчки и откуда-то слева мелодично квакали жабы.
Было хорошо.
Красота! Романтика!
Но романтическое настроение мгновенно улетучилось, когда мы, запыханные и вспотевшие, добрались до заправки и я услышал Бурмакину просьбу:
- Дай денег.
- В смысле? – не понял я.
- В прямом, - сказал он. – У меня-то ни копейки.
Я с надеждой взглянул на Крошкина и Танелюка, но по их растерянным лицам было понятно, что и у них наличности в наличии нет.
- Настя, - простонал я.
Но Заречная лишь руками развела:
- На мне платье за одиннадцать тысяч… Откуда у меня деньги?
Нелогично, но убедительно.
Я принялся размышлять, как выйти из создавшегося положения.
Можно было оставить какие-нибудь документы, заправиться, а на обратном пути документы выкупить. Можно было попробовать продать заправщику мою золотую цепочку. Хотя бы за треть её истинной стоимости. И наконец, можно было залить бензин – и как рвануть со всей дури…
Обдумать со всех сторон эти три варианта мне не удалось – процесс размышления прервал звонок мобильного телефона.
Это был Шацкий.
- Да, - сказал я в трубку.
- Что – да? – заорал мне Юра в самое ухо. – Что вы там натворили? Что произошло? Зачем я с вами связался? Вы понимаете, что это за люди? Они нас уничтожат!
Я был спокоен и холоден, как Ленин после бальзамирования:
- В чем дело, Юрий? Чем ты взбудоражен?
- Мне только что звонил Владимир Владимирович! На Никиту Романова было совершено покушение.
- Покушение?
- Да, покушение! Кто-то напал на него сзади и трахнул бутылкой из-под шампанского.
- Трахнул?
- Ну, в смысле – долбанул!
- Кто?
- Не строй из себя дурачка!
- Что ты, я никогда бы не стал конкурировать в этом с тобой.
- Я уверен, что это твоих рук дело! Никто другой на такое бы не решился.
Я старательно разыгрывал удивление, даже внешне, словно он мог меня видеть.
- Да с чего бы мне трахать, в смысле - долбить его бутылкой из-под шампанского? Мы своё дело сделали, отыграли
