и имел несколько зрелых фавориток. При дворе ходило множество слухов о происходящем в королевской спальне. Сам Аэлмар слушал все это краем уха, да и то лишь для того, чтобы быть в курсе. Кто знает, когда и что пригодится.
Он опасался, что король пожелает остаться с Элизабет наедине, но его величество оставил служанку на время их разговора. Хотя попросил самого Беорна выйти.
– Что дальше? – спросила Лиза, когда они отошли от кабинета короля. Говорить рядом с ним они не стали, так как там стояла охрана. Они и так привлекли достаточно много внимания.
– Я думаю, уже сегодня его величество призовет вашего отчима и прикажет дать объяснения, – голос Аэлмара прозвучал задумчиво.
– Но вы не уверены?
– Я не могу быть уверен, так как его величество не говорил мне о своих дальнейших планах, – ответил честно Беорн. – Одно могу сказать точно: раз король приказал проверить вас с помощью камня правды, то его крайне заинтересовала эта история.
– Я… мне, наверное, не стоит встречаться с отчимом и сестрой, – проговорила Лиза слегка неуверенно после того, как между ней и графом повисла короткая пауза.
– Я тоже так думаю, – согласился он. – Вы можете не волноваться. В этот момент их допрашивает Берч. Не стоит забывать и о махинациях, которые проводил ваш отчим. На некоторое время его займут люди из отдела контроля.
Как Аэлмар и сказал, Виллоу и Гвеннит было некогда искать Элизабет. Конечно, они о ней не забыли, но мысленных проклятий было недостаточно, чтобы что-то изменить в их положении.
Да, им не могли предъявить никаких серьезных обвинений, но это не мешало людям раздуть скандал вокруг их семьи до небес. Дошло до того, что эти двое не могли спокойно выйти из своих комнат. Всем было понятно, что Виллоу после того, как уедут из столицы, еще долго в ней не появятся.
Возможно, потом, когда воспоминания об этом вытеснятся какими-то другими, более свежими скандалами и интересными новостями, Виллоу и смогут показать лицо в главном городе королевства, но это будет явно не так скоро, как им хотелось бы. И даже тогда всегда найдется человек, который вспомнит, в чем именно были замараны Виллоу.
Естественно, и Нестор, и Гвеннит все это понимали. Если раньше Лиза была для них простым препятствием, то после всего они начали чувствовать к ней ненависть, обвиняя во всем именно ее.
Не короля, не управление, не герцога Сайма или графа Беорна, а именно Элизабет. Ведь ненавидеть беззащитную девушку значительно проще, чем могущественных людей. О том, что виноваты они сами, отец и дочь даже не думали.
Договор был озвучен прилюдно, а затем в дело вступили оценщики. Всё-таки не так просто выделить часть от всего имущества. Наследство состояло не только из денег, но и из земель, домов, деревень, замка и ферм.
Так как Элизабет была пострадавшей стороной, она имела право выбора. То есть Виллоу не мог просто отдать ей какой-либо дом, состояние которого, возможно, потребует в дальнейшем многочисленных денежных вливаний. Или ферму, приносящую меньше всего дохода. Нет, так это не работало.
В итоге Лиза стала законной владелицей достаточно внушительного куска земли, одной фермы, пары деревень, стоящих на земле, и особняка. Ну и конечно, четверти всех денег.
Все происходило так стремительно, что Лиза сама не заметила, как стала полноправной баронессой. Теперь она вполне могла самостоятельно распоряжаться своей судьбой, ни на кого не оглядываясь.
Оставался один незакрытый вопрос – мать Элизабет. Виллоу тоже был допрошен с помощью камня правды. Ему пришлось признать, что он добавлял в вино порошок голода.
Это средство являлось лекарственным препаратом и до этой истории считалось совершенно безопасным. А все потому, что никто не додумался сыпать его в больших дозах в вино.
Обычно целители добавляли порошок в еду пациентов, которые во время болезни теряли аппетит. Препарат вызывал у таких людей желание перекусить.
Лекарство устраняло различные проблемы, связанные с пищеварением. Из-за малых доз никто из пациентов после лечения не испытывал никакой тяги.
Но в случае с Иолантой все смешалось воедино и дало неожиданный, хотя и нужный Виллоу результат. Во-первых, доза порошка в первый раз была слишком большой. Во-вторых, алкоголь при длительном употреблении вызывает привыкание. В-третьих, у самой Иоланты оказалась низкая сопротивляемость. В общем, ей хватило одного раза, чтобы стать зависимой.
Сам Нестор не ожидал такого быстрого результата. Да, он хотел подобного, но думал, что спаивание займет больше времени. О разорении он сказал для того, чтобы подтолкнуть Иоланту, ведь та никогда особо не любила алкоголь. Виллоу отлично знал жену и понимал, что столь плохая новость заставит ее искать в чем-нибудь утешение. Обычно она делала это с помощью книг, поэтому он выбрал тему, которая буквально выбила почву из-под ее ног.
Причина была проста – несмотря на равнодушие, Иоланта вполне могла помешать его планам. Он хотел занять ее чем-нибудь так, чтобы она перестала обращать внимание на мир вокруг. Самой Элизабет казалось, что мать и так не особо интересуется чем-то, кроме своих увлечений, но, видимо, чего-то она не знала.
Нет, он не собирался избавляться от нее совсем, по крайней мере пока.
Открывшаяся правда настолько напугала людей, что они потребовали назначить Виллоу более суровое наказание, чем простой штраф. Берч пытался объяснить, что нельзя просто так сажать человека в тюрьму, но никто не желал его слушать.
Неожиданно король встал на сторону людей. Порошок голода был признан запрещенным препаратом. Теперь за его использование полагалось лишение свободы на год или ограничение в передвижениях сроком на пять лет. То есть домашний арест. Мера наказания назначалась судом, который принимал во внимание различные нюансы.
Весь порошок в столице был изъят и сожжен за пределами города. Даже целителям было запрещено его хранить и использовать. Сами лекари не сильно сопротивлялись. Да, препарат был полезным, но они понимали, что если его не уничтожить, то люди просто не смогут им доверять, опасаясь быть опоенными.
На какое-то время многие люди даже перестали употреблять алкоголь, но потом все постепенно успокоились и вернулись к привычной жизни. Почти все.
– А кто будет управлять всем? – именно такой вопрос задала Иоланта, когда Элизабет приехала к ней и рассказала о том, что случилось.
С собой
