не верила, но приходилось рисковать.
– Хорошо, я расскажу.
После этого ее отвели в другой конец замка. Элизабет пыталась запомнить дорогу, но поняла только, что где-то в этом крыле расположен архив.
После того как они прибыли в какой-то кабинет, она повторно рассказала обо всем, что знала. Конечно, не забыла добавить свои мысли, решив, что это может чем-то помочь. О своем перерождении умолчала. Ей не хотелось, чтобы кто-то знал подобное.
Луин был спокойным и методичным человеком. Он задал ей множество вопросов, то ли пытаясь узнать подробности, то ли стараясь поймать ее на лжи. Кроме того, некоторые вопросы часто повторялись, только другими словами. Лиза не переживала, ведь ей нечего было скрывать и все, что она говорила, – правда.
Спустя время разговор подошел к концу. По лицу мужчины не было ясно, что он думает по этому поводу. Аэлмар, в свою очередь, тоже выглядел спокойным.
– И что дальше? – все-таки спросила Лиза, когда в кабинете повисла тишина. – Что мне делать?
– Скажу сразу, – начал Берч, – слишком много можете не ожидать. Все, в чем можно обвинить вашего отчима и сестру, это в покушении на жизнь и достоинство. В покушении . Понимаете? Преступление и попытка совершить преступление – разные вещи. Конечно, за это тоже есть наказание, ведь печального исхода вы избежали только по случайности, не зависящей от людей, пытавшихся совершить преступление, но строгого наказания не будет.
– И какое наказание? – хмуро спросила Лиза.
– Вероятнее всего, вашего отчима заставят заплатить штраф, а сестре предпишут домашний арест. То есть ей нельзя будет появляться в столице пару лет.
– А договор? Наследство?
– С этим проблем не будет. Управление возьмет на себя заботы об обнародовании договора и проследит, чтобы все было выполнено в соответствии с изложенными там распоряжениями. То есть вы получите титул и часть наследства. Все как полагается.
Элизабет выдохнула. Хоть одна хорошая новость.
Дело дошло до короля. Для Элизабет оказалось полной неожиданностью, когда его величество пригласил ее к себе в кабинет. Она еще раз рассказала всю историю, в конце заверив правителя, что в любой момент готова подтвердить свои слова с помощью камня правды.
К ее удивлению, король не стал отказываться от ее предложения и приказал принести артефакт. При этом он внимательно наблюдал за ней, будто пытался увидеть признаки нервозности. Конечно, Лиза волновалась, но лишь потому, что не каждый день видишь правителя страны так близко. Как бы там ни было, но это все-таки необычно.
Артефакт правды на самом деле напоминал камень, только круглый. В центре него можно было увидеть вдавленную ладонь. Ничего сложного в использовании этого магического устройства не было.
Человек, правдивость которого необходимо было проверить, устраивал ладонь в выемке. Далее можно было приступать. Когда человек говорил правду, камень испускал слабый белый свет, как только начинал лгать, свет менялся – он становился красным. Чуть розовый означал, что испытуемый недоговаривает или слегка искажает правду.
Элизабет с готовностью положила ладонь и принялась отвечать на все вопросы повторно. Камень не всегда светился белым светом. Например, когда король спросил, почему она решила переехать перед балом из одной комнаты в другую, Лиза недоговорила. Она не могла сказать, что знала о намерениях родственников. Естественно, после такого последовал бы вопрос: откуда?
Лиза сказала, что догадалась о том, что родственники что-то замышляют. Камень, к ее удивлению, засветился всего лишь розовым. То есть он посчитал, что она не лжет, а немного искажает правду.
Король, конечно, тоже это понял. Он долго смотрел на нее, но все-таки не стал углубляться.
Не забыла Лиза упомянуть и о матери, которая начала странно себя вести, о своих опасениях и желании оградить родного человека от вероятной беды.
Когда допрос закончился, Элизабет ощутила себя выжатой. Стоило ей выйти из кабинета, как рядом тут же появился Беорн. Выглядел он, как всегда, собранно и спокойно, но в зеленых глазах она успела заметить мелькнувшее беспокойство.
– Спасибо вам, – поблагодарила она его, понимая, кому именно обязана тем, что ее проблемой заинтересовался король.
– Я посчитал, что так будет лучше, – произнес он.
Аэлмар на самом деле так считал. Когда Берч подтвердил его мысли о том, что Виллоу ничего не будет за попытки навредить Элизабет, он сразу понял, что нужно что-либо предпринять.
Чутье подсказывало Беорну, что барон так просто не успокоится. Возможно, затаится на первое время, а потом, когда решит, что все забыли, нанесет новый удар. И кто знает, получится ли у Элизабет избежать опасности.
Чем больше Аэлмар проводил время с девушкой, тем сильнее убеждался, что его первоначальное мнение было правильным. За исключением странного феномена с магией. Он был полностью уверен, что внутри нее почти нет магической энергии. Проверил ведь трижды!
Первый раз, когда ей было семнадцать. Второй – во время последнего танца в этом году. Третий – после слов лекаря. Правда, третий раз он провел проверку не сразу, а только на следующий день утром. И по его ощущениям в девушке почти ничего не было. Хотя стоит признать, что третья попытка слегка отличалась от двух первых. На короткий миг ему показалось что-то странное, но он не успел уловить это чувство.
Ему нравилась Элизабет. На его вкус она обладала потрясающе яркой внешностью, кроме того, ему импонировал ее спокойный характер и манера поведения. Она не жеманничала, изображая женственность, разговаривала ровно, улыбалась, насколько он мог судить, искренне.
Он не был пока полностью уверен, что правдивость в эмоциях и поведении Элизабет настоящие. Возможно, все это была обычная маска. Но, несмотря на сомнения в собственных выводах, он хотел сделать все, чтобы уберечь жизнь и здоровье этой девушки. Он просто надеялся, что она именно такая, какой выглядит.
Беорн не мог сказать, что они с королем друзья, но, как человек, имеющий высокий титул и руководящую должность в управлении, он мог рассчитывать, что его примут и выслушают.
Чего он не ожидал, так это того, что король не просто заинтересовался, а проявил достаточно большое рвение в этом деле. В какой-то момент Беорну показалось даже, что у правителя есть какая-то личная заинтересованность.
Успокаивало графа только то, что за королем не было замечено наклонности портить юных леди. Правитель был давно женат
