отсюда несколько недель назад. Но куда? Вверх или вниз по реке? Танаис течет с запада на восток, от Республики Росс в глубины Поганого поля.
Витька побежал сначала вверх по течению, затем вниз, изучая следы. После долгих дней монотонной езды мне тоже хотелось бы побегать, поразмяться.
— Кажется, все-таки ушли на запад, — запыхавшись, сообщил он. — Там следов от повозок больше.
— В Прикордонье ушли, — заключил я.
И взглянул на Иву. Она снова была одета в легкий комбинезон с короткими шортами. Жара ей не мешала, она и не потела вовсе, но время от времени меняла одежду. Чтобы не смущать нас, наверное, своими отличительными особенностями.
— Нам по пути, — сказала она.
— Нам сейчас все по пути, — сказал я. — А надо вон туда. Времени все меньше.
Я показал за реку.
Противоположный берег протянулся тонкой линией на горизонте. Танаис — река огромная, вплавь не переберешься, если ты не пловец-спортсмен. Течение унесет далеко на восток, где еще неизвестно, кто или что обитает.
Как преодолеть эту преграду?
Без лодки никак.
Оставалась надежда, что в стороне Прикордонья есть росские мосты. Или что они там используют вместо мостов? Бросать вездеход жалко.
— Искупаемся? — предложил Витька.
Я поглядел на быстрое течение могучей реки.
— Ты плавать-то хорошо умеешь?
— Я в элитный бассейн ходил! И у тренера учился!
— В виртуальном мире? — хохотнул я.
— Какая разница? Навыки-то настоящие!
— Искупаемся, — решил я. — Надо освежиться. Но купаться будем в том заливчике, где течение послабее. И далеко чтоб не заплывал!
— Спасибо, мамочка, я буду паинькой, — съязвил Витька и побежал к заливу, на ходу сдергивая майку и выпрыгивая из мокасин.
Я тоже погрузился в реку. Вода была не слишком-то и теплая, даже прохладная — особенно после знойного дня. Но это в самый раз. Мы поныряли около часа, причем я постоянно одним глазом (и магическим сканером) присматривал за Витькой. За нами обоими с берега следила Ива, готовая в любой момент броситься на помощь. Сама она в воду не зашла, а мы с Витькой из-за нее купались не голышом, как поступили бы, если бы оставались вдвоем, а в труселях.
Интересный получился психологический казус. Ива стесняла Витьку, а из-за него стеснялся и я. Хотя женский пол у Ивы — простая формальность. Фактически у искусственного интеллекта нет пола, и Ива может с таким же успехом загрузиться в тело биобота андроида, а не гиноида. Тогда бы мы с Витькой, поди, смущались куда меньше.
Все же огромное значение имеет внешность. Внешность и форма. Содержание же обычно мало кого парит.
В этом заливчике когда-то планировали купаться мы с Люцией Отщепенкой, здоровенной мускулистой бабищей, покрытой волшебными татухами с головы до ног. Она на меня запала. Ну, как запала: захотела изнасиловать — так выразиться будет правильней. Спасло меня то, что явился Борис Огнепоклонник, с которым мне пришлось сражаться, а чуть позже угостить камнем по виску. После чего за всех нас искупался сам Борис, но, вопреки ожиданиям, не сдох.
Выбравшись из воды, мы быстро обсохли на солнышке, погрузились в нагретый, как адский котел, вездеход и поехали.
Берега стали высокие, обрывистые, скалистые, обрамленные сверху жестким темным кустарником. Чтобы продолжить путь вверх по течению, приходилось отъезжать от берега довольно далеко в степь. Так далеко, что поверхность воды порой терялась за колеблющимся горизонтом.
Степь здесь в шахматном порядке покрывали уродливые кусты, чьи кривые корни торчали из сухой глинистой почвы. Редкие дожди промыли каналы вокруг этих кустов, и ехать по этим кочкам было в высшей степени сложно. Скорость сильно упала, вездеход задирал то нос, то корму, переваливался с боку на бок, колючие ветки царапали по стеклу. Никуда не делась и мошкара, из-за которой нельзя нормально открыть окна. А кондиционер в вездеходе не предусматривался.
В общем, путешествие принесло нам немало неудобств. Особенно это чувствовалось после приятного купания в Танаисе.
Незадолго до заката сдохла батарея, несмотря на постоянную подзарядку от солнечной панели. И мы с Витькой тоже были едва живы. Только Ива пребывала в том же настроении и состоянии, что и всегда.
На последних крохах энергии добрались до полосы холмов, за которыми широкая полоса гравия и песка понижалась вплоть до воды. Здесь же раскинули палатку.
Чтобы снять стресс, я пошел рыбачить с применением колдовства. То есть приманивал Знаком рыбу, а Витька набрасывал на нее сетку, найденную среди вещей, которыми оснастил нас Голованов.
Я расхаживал по мелкой воде босиком, Витька же с гоготом плескался чуть глубже с сеткой наготове.
На ужин у нас была жареная рыба без хлеба.
Ночью я по обыкновению проснулся и тихонько выбрался из палатки.
Река негромко шумела, квакали лягушки, стрекотали цикады и сверчки. Звезды — огромные и немигающие — смотрели на землю с темных небес. Луна покраснела (я даже сперва принял ее за Ложную) и передвинулась на западную половину небосклона. Дул прохладный влажный ветерок.
Я обошел черное пятно кострища в окружении белых камней и приблизился к Иве, стоявшей лицом к реке. Ее волосы колыхал ветерок. Не рассусоливая, я обнял ее за талию, принялся жадно целовать шею, гладить упругие ягодицы и не менее упругую грудь. Голова не соображала совсем. Я не думал, ИИ это или не ИИ. Выглядит как женщина — значит, женщина. Мир кажется настоящим, значит, он настоящий, и надо жить в нем по-настоящему. Не заморачиваясь попусту.
Ива мягко повернулась, не высвобождаясь из моих объятий, и ответила на мои поцелуи. Они были такими же горячими и страстными, как и мои. Это еще больше свело меня с ума, хотя куда уж больше?
“Надо было давно так сделать, — резюмировал циничный голосок в голове, — а не жевать сопли. С ИИ надо быть попроще. Как и с женщинами. Как и вообще с людьми”.
Я повалил Иву на мягкий песок и принялся расстегивать ее комбинезон, когда В-сканер доложил о приближении конного отряда.
Сквозь зубы ругаясь, я поднялся и по инерции подал руку Иве, чтобы помочь ей встать. Она не пренебрегла помощью.
Спустя минуту послышался приглушенный топот копыт, и из-за гряды холмов показалось человек десять конных.
Еще до того, как в призрачном лунном свете обрисовалась внешность всадников, я по В-токам распознал ночных гостей, обломавших мне долгожданное удовольствие. Отщепенцы. А во главе отряда — красотка Люция во всем блеске своей дикой варварской прелести.
Вспомнишь черта…
Остальных Отщепенцев я не узнал ни на расстоянии, ни вблизи. Незнакомые личности. Раньше не попадались, или попадались, но я не придал им значения. Все были покрыты
