что скрыто от посторонних глаз.
Стоило поднять взгляд — чертоги Аллей Скверны разверзлись передо мной. Вся тьма, весь ужас, все непомерное зло… я видела это. Видела своими глазами.
И никому не пожелаю ступить туда.
Пускай весь свет вокруг меня померк, я еще видела сияние оленя. Он позволял мне видеть себя. Кем же он был? Я так и не узнала.
Когда я посмотрела на него снова, то заметила, что рогов у него нет. Он отдал рога, чтобы сделать те самые мечи, лежащие передо мной.
Десять клинков, сотканные из света и символов, переливающихся спиралью, выстраивающихся в тонкую нить — жало.
Клинки, которые в будущем назовут семиотиками.
Десять мечей принадлежали мне.
Оружие, способное сразить врагов.
И мешочек.
Мешочек с семенами. С их помощью я выращу урожай крапивы и сошью рубашки, которые подарят возможность своему носителю дышать водой.
Я взяла все дары, спрятала в рюкзак, хотела отблагодарить оленя, но тот исчез. Растворился навсегда.
И мне показалось… что он убежал в Аллеи Скверны…
Впрочем, мне никогда этого не узнать.
Используя новое зрение, я нашла Проход, через который вернулась обратной в свой мир. Десять клинков были отданы Ордену Печатей.
Пятеро из них погибло сразу, в первой же бойне, и я тайно выкрала их мечи.
Пять клинков продолжали принадлежать своим владельцам. Лиана, Аладар, Элеонора, Хоакин и Альбедо. Двое погибли в последней битве, и их клинки оказались утеряны на дне. А трое других остались у одного из Печатей — Альбедо Эрнандеса.
Я не стала их забирать, потому что знала, что война еще не окончена. И эти пять мечей, оставленных у меня, еще сыграют свою роль, когда пройдет семь лет.
Семь последних лет моей жизни, за которые я должна собрать достаточно подсказок и знаний о будущем, которое ждет все миры.
Глава 10. Вести со дна
Скальду врезали по носу.
Удар оказался достаточно сильным — Скальда мгновенно откинуло назад, он попятился и упал на стеклянную витрину. Новый удар — прямо под лопатки. На этот раз от острого стеклянного угла.
Раздался треск.
Стекло под весом Скальда раскололось и рассыпалось. Он рухнул ниже — новый удар. В спину Скальда впились рыбацкие крючки.
Острая боль пронзила всю спину.
Из носа после удара хлынула кровь.
Он ощущал на лице неимоверный жар, а в конечностях — холод.
«Это кара. Наказание за все, что я совершил. Отличный удар, Альбедо».
— Как ты мог? — Альбедо тяжело дышал.
Его плечи яростно вздымались. Он готовился к новому нападению.
Стоило Альбедо двинуться с места, сзади его схватил Хоакин Мартинес.
— Альбедо, уймись! Он же не хотел этого.
— Им было велено вернуться! — рычал и вырывался из крепкой хватки Альбедо. — Они обещали! Обещали, что с ним ничего не случится! Он обещал! Она обещала! Они сказали, что позаботятся о нем! Обещали, что вернут его назад! Живым! Мать вашу! Живым…
Хоакин крепко обнимал Альбедо, не давая тому совершить очередное нападение на Скальда.
Элен поспешила на помощь Скальду, когда тот сполз с витрины на пол.
— Беатрис, принеси, пожалуйста, чистое полотенце и воду, — велела Элен.
Девушка кивнула и побежала в кладовку. Матео так и завис, глядя на все происходящее. Его ноги в конце концов подкосились, и он побрел к стулу, чтобы присесть.
Никто из них не мог принять того, что Айседора и Энтони не вернулись со дна.
— Альбедо, мы все понимали, что это будет опасная миссия, — Хоакин не терял попыток привести товарища в чувство.
— Именно поэтому я приказал им не лезть дальше своего носа, а возвращаться сразу же, как только они увидят, что там находится! — вскрикнул Альбедо. — А они сунулись в эту чертову Академию! Какого…
И Альбедо вырывается из хватки Хоакина и бросается в сторону Скальда с кулаками, весь пылающий от дикой ярости.
— Альбедо-Альбедо, нет! — бросил в спину Хоакин.
Элен, заметив приближение разъяренного Альбедо, встала на ноги и прикрыла Скальда спиной.
— Альбедо.
Он застыл перед ней.
Он смотрел сквозь нее прямо на Скальда.
Скальд, пытаясь прийти в себя после удара и болезненного падения, чувствовал на себе этот взгляд.
— Отойди, Элен.
— Нет.
— Отойди.
— Ты не посмеешь.
— Я имею…
— Нет, Альбедо, ты не имеешь права так с ним поступать.
— Элен, не вынуждай…
— Не с места, Альбедо. Умерь пыл.
— Ты не понимаешь…
— Я все по…
— Не говори так! Черт! Ты не понимаешь! Энтони — мой племянник. Мой единственный родной человек. Я и он — маленькая семья. У нас больше никого нет.
У Элен не нашлось ответа. Она видела в глазах Альбедо дикую злость и отчаяние, поглощавшее его с каждой секундой.
— У вас есть мы, — прозвучал голос Матео в тишине.
Альбедо тяжело выдохнул и закатил глаза.
— Однажды он чуть меня не потерял. Если бы я вернулся на дно, чтобы проверить закрыт ли Проход, меня бы схватили. И Энтони остался бы один. Понимаешь меня, Элен? А теперь я потерял его. Он ушел на дно вместо меня, чтобы все разузнать…
— Альбедо…
Ее рука потянулась к нему.
Но Альбедо отмахнулся от нее.
— Не трогай меня.
Альбедо развернулся и пошел прочь.
— Я просто хочу вернуть своего племянника.
Зазвенели дельфины-колокольчики, и Альбедо покинул «Глубоководье».
Беатрис вернулась из кладовки с полотенцем и кувшином с водой в руках. Она быстро осмотрелась и направилась к Скальду и Элен. Присела рядом с ними.
— Спасибо, Беатрис.
Элен промокнула полотенце водой с одного края, слегка отжала и промакивающими движениями промыла лицо Скальда от крови.
— Кровь не идет?
Скальд слегка опустил голову, пытаясь это понять. В носу он не чувствовал уже ничего влажного.
— Вроде нет.
— Хорошо.
Элен продолжила вытирать лицо. Скальд хотел сесть удобнее, но Элен велела ему:
— Только не шевелись пока. У тебя осколки в спине. Дай сначала я займусь ими, а потом ты сядешь, ладно?
Скальд кивнул.
— Беатрис, принеси аптечку.
Но только она хотела встать, как Матео ее опередил:
— Я принесу.
Пока Элен обрабатывала раны Скальда, он взглянул на Хоакина, запустившего руку в волосы.
— И чья была идея пойти в Академию? — спросил Хоакин.
Скальд не стал врать:
— Наша общая. Мы все вместе решились на это. В какой-то момент… мы просто поняли, что сделать это маленькой группой будет гораздо легче. Тайное проникновение как никак. И мы уже научились плавать с помощью рубашек. Мы… переоценили свои силы.
— Как думаешь, куда они могли забрать Энтони? — спросила Элен.
— Перекрестки. Это все, что я могу предположить. Семиотики у них, и я
