часу у нас уйма времени. Давай навестим подругу Амоскиной Инну Гавриловну Карташову. Тем более что ее координатами Шура нас снабдил.
– Поедем сразу к ней домой?
– Нет, мы ей позвоним. Судя по всему, Инна Гавриловна – женщина незамужняя и, следовательно, работающая.
– А замужество и работа как-то связаны между собой? – спросил Морис.
– Наивный ты, Миндаугас, человек, – мягко укорила его Мирослава.
– И в чем же заключается моя наивность?
– В том, что незамужняя женщина не может позволить себе остаться без работы!
– А замужняя?
– Тут когда как. Но некоторые женщины, типа безвременно ушедшей Марины Ивановны, нередко приравнивают мужа к вьючным животным и, выйдя замуж, забираются ему на шею.
– Интересная у вас логика, – усмехнулся Морис.
– Обычная, – пожала плечами Мирослава, – подумай сам, женщине было всего сорок пять лет! Чего ей вздумалось дома сидеть?
– Мало ли, – протянул Морис.
– Вот именно, мало, – ответила Мирослава и стала набирать номер сотового Карташовой.
Инна Гавриловна отозвалась сразу:
– Алло! Кто это? Говорите!
– Здравствуйте, Инна Гавриловна, вас беспокоит детектив Мирослава Волгина.
– Детектив? – донеслось из трубки. – Вы что-то обнаружили?
– Пока нет, – осторожно ответила Мирослава, – но нам очень нужно побеседовать с вами. Вы не смогли бы уделить нам хотя бы полчаса?
– Могла бы! – с энтузиазмом отозвалась Карташова. – Вы сейчас где?
– Мы подъедем туда, куда вы скажете.
– Я работаю на Советской, в офисе, – добавила она поспешно. – Но тут неподалеку есть скверик, и мы могли бы в нем поговорить.
– Хорошо, как только мы подъедем на Советскую, сразу же вам перезвоним.
– Жду!
И когда Мирослава уже собралась отключить связь, донеслось:
– Только не забудьте!
– Ни в коем случае, – заверила ее детектив.
– А что, собственно, вы хотите узнать от нее? – спросил Морис, когда их автомобиль повернул в сторону Советской улицы.
– Все! – ответила Мирослава.
– В смысле, все? – недоуменно переспросил Миндаугас.
– В прямом смысле, Морис! Я сколько раз тебе говорила, что ближайшая подруга любой женщины – это кладезь информации! Она столько тебе выложит, только успевай слушать.
– Расскажет даже то, чего не было, – усмехнулся Морис.
– Бывает и такое, – согласилась Мирослава. – Но на то мы и детективы, чтобы уметь отличать зерна от плевел.
Миндаугас больше не сказал ничего. А когда они подъехали к скверику, очень похожему на тот, о котором говорила Карташова, Мирослава сказала:
– Ты высадишь меня здесь, а сам отъедешь за угол.
– Зачем? – удивился он.
– Так надо.
– Хорошо. Воля ваша.
– Я позвоню тебе, когда закончу разговор с Карташовой.
– Угу, – ответил Морис и, высадив Мирославу, поспешил скрыться из виду.
И сделал он это вовремя, так как с другой стороны быстрым шагом к скверу приближалась женщина, не уставая беспрестанно оглядываться по сторонам.
Мирослава набрала номер Карташовой, и телефон в руках женщины ожил.
– Алло! Алло! – тотчас закричала она в трубку. – Это вы?
– Я, – ответила Мирослава, пряча улыбку.
– Где вы?
– Здесь.
Женщина подняла голову и закричала еще громче:
– О! Я вижу вас!
– И иду на сближение, – пробормотала Мирослава тихо.
– Что-что? – не поняла ее слов Карташова.
– Давайте, говорю, идти друг другу навстречу.
– Конечно! – ответила Инна Гавриловна и буквально побежала навстречу Мирославе, идущей к ней обычным шагом.
– Вы Мирослава Волгина? – спросила Карташова и, не дожидаясь ответа, схватила детектива под руку и потащила в сквер. Мирослава решила не сопротивляться.
Инна Гавриловна дотащила ее до скамейки возле фонтана, тут же плюхнулась на нее, увлекая за собой Мирославу со словами:
– Тут нас никто не услышит.
Собственно, слышать их действительно было некому, так как в сквере, кроме них, не было ни души, не считая, конечно, птиц, бабочек и белок.
– Вы хотели поговорить со мной о Марине? – с нескрываемой надеждой в голосе проговорила Карташова.
– Да, – кивнула Мирослава.
– Значит, дело не закрыто?
– Нет.
– А я уж думала…
Мирослава не дала Карташовой договорить и спросила:
– Как вы думаете, вашу подругу мог убить муж?
Инна Гавриловна аж поперхнулась.
– Что вы такое говорите?! – с выпученными глазами закричала Карташова. – Да Петя он же букашку несчастную и то раздавить не может! Взять хотя бы вот эту живность. – Нога Карташовой шевельнулась в направлении пробегающего мимо и не догадывающегося о грозящей ему смертельной опасности «солдатика».
Мирослава на автомате резво дернула женщину за руку, отчего та подпрыгнула на скамье, подобрав ноги. Жизнь насекомого была спасена.
– Вы чего? – обиженно спросила Карташова.
– Не нужно давить ничем не угрожающих вам насекомых.
– Да я и не собиралась! – возмутилась Карташова.
Мирослава ей не поверила. Повторила свой вопрос:
– Петр Ильич не мог убить Марину Ивановну?
– Точно нет, – ответила Карташова.
Мирослава и сама знала, что Амоскин не убивал свою жену, потому что его в это время не было в городе. Но ей было необходимо уточнить, какие все-таки были отношения между мужем и женой. Со слов соседа, они были далеки от идеальных.
Однако Карташова заверила детектива, что Амоскины жили душа в душу.
– То есть ссор между ними не было? – спросила Мирослава.
– Я не знаю, что вы подразумеваете под словом «ссоры», – несколько пренебрежительно проговорила Карташова, – небось вам соседи напели в уши невесть что.
– У них был повод.
– Не было у них никакого повода! – перебила ее Инна Гавриловна. – Просто они все дружно ненавидели Марину!
– Вот как? – переспросила Мирослава. – И за что же?
– Они ей завидовали! – выпалила Карташова, а потом нехотя признала: – Да, у Марины был сложный характер. Она резала правду-матку в глаза.
– И поступала так как ей заблагорассудится, не считаясь с мнением других?
– Иногда, – уклончиво ответила Карташова и тут же заявила: – Но Петю она любила! Бывало, что и накричит на него, но это, опять же, любя. А Петя никогда Марине в ответ не грубил.
– Терпел?
– Можно сказать и так, – недовольно ответила женщина.
– Но ведь всякое терпение может рано или поздно закончиться?
– Только не Петино, – уверенно проговорила Инна Гавриловна. – Вы не знаете Петю, – повторила она как мантру. – Он чистый ангел.
– А как относились к Марине Ивановне ее дети?
– Вы только детей-то сюда, ради бога, не приплетайте! – рассердилась Карташова.
– Я всего-навсего выясняю, какой эмоциональный климат был в семье, – строго проговорила детектив.
– Понятно. Мальчики – подростки. Иногда дерзили матери, не без этого. Но Марина любила их, а они ее.
– У Марины Ивановны, кроме вас, были подруги?
– Нет. Ей и меня одной было достаточно.
– Вы не знаете, почему она не работала?
– Потому что у нее была семья! – Карташова посмотрела на детектива укоризненно.
– Семьи есть у большинства женщин, и, несмотря на это, подавляющее большинство работают.
– Марина – не подавляющее большинство, и она могла позволить себе заниматься только семьей, не заморачиваясь работой.
– Как вы думаете, где можно найти недоброжелателей вашей подруги?
– Я думаю, что только во дворе.
– Она что, ссорилась со всеми, кто там живет? – спросила детектив.
– Ну почему со всеми, – поджала губы Карташова.
Мирослава догадалась о невысказанном продолжении фразы: «но с большинством».
– Я поняла ход ваших мыслей. – Губы детектива тронула ироничная улыбка.
Инне Гавриловне это совсем не понравилось, и она проговорила отрывисто:
– Я знаю, кто убил Марину! Я говорила об этом следователю! Но он даже не задержал их!
– Кого их? – спросила Мирослава.
– Шпажниковых!
– Почему вы думаете, что супруги Шпажниковы причастны к убийству вашей подруги?
– Потому что Анастасия Петровна все время цеплялась к Марине!
– Может, наоборот, Марина
