то есть отправной точкой идеально рассчитанного блаженства. Больше нигде в мире в одном месте не было сконцентрировано столько смыслов.
Как только любовь пары получала обоснование, обоим отправляли «письма любви», где бы эти люди ни жили; добраться до нашей страны и обратно эти люди могли на белых круизных лайнерах. Новенькие лайнеры выглядели гораздо симпатичнее по сравнению с черными кораблями LoveDeath, и запах денег, шедший от них, был намного свежее, чем запах LoveDeath. Настроение в столице изменилось: с кораблей сходили полные надежд одинокие люди с «письмами любви» в карманах и букетами роз в руках. Они оглядывались, дрожа от нетерпения и зная, что здесь их ждет одно лишь счастье. Научно обоснованное счастье и любовь.
Было намного интереснее наблюдать, как охваченные любовью пары, слипшиеся словно сэндвич, поднимают краном на борт лайнера под сенью Статуи Свободы, чем смотреть, как стариками набивают автобусы компании LoveDeath. Иногда случались недоразумения: если в кофе забывали добавить транквилизаторы, то целый автобус будущих покойников вдруг просыпался, начинал плакать и звонить домой с вопросами, не приедет ли кто-нибудь попрощаться или проехать вместе с ними последний круг. Но даже методика LoveDeath начинала меняться: планировалось, что в будущем падать в атмосферу будут только двойные звезды.
Иногда Индриди и Сигрид целыми днями лежали в обнимку; письмо из «ВПаре» они считали простой формальностью. Когда оно придет, они собирались поехать на север в парк и полежать в объятиях несколько дней в его номерах. Их любовь и счастье будут длиться и дальше, до тех пор, пока они вдвоем не войдут в атмосферу над горами Блауфьёдль и не сгорят в костре любви.
Мама Сигрид предупреждала ее: «Статистику не перешибешь». Удар стал внезапным только для Индриди и Сигрид. Письмо пришло только Сигрид, и теперь она смотрела на Индриди, который стоял, склонив голову, с увядшими листьями в руках.
– Ты поедешь? – спросил он.
– Нет, конечно! Что тебе взбрело в голову?
– Я думал, уже выбора нет.
– А ты хочешь, чтобы я поехала?
Тут Индриди заплакал в голос.
– Если ты уедешь, я сразу запишусь на отправку в LoveDeath…
Сигрид подошла к нему и погладила по щеке. Заглянула в глаза, взъерошила пальцами волосы и высушила слезы поцелуями:
– Любимый, мы теперь одно целое. Мы одно целое, и так и останемся до конца жизни.
Сигрид взяла у Индриди письмо и разорвала на кусочки. А потом они прилипли друг к другу, как никогда крепко, и не отделялись, пока солнце не облило их медом следующего утра, и любовь их была верной и горячей, как никогда раньше. По крайней мере, пока.
Жертвы свободы
Лавстар сказал бы, что Индриди и Сигрид – очередные жертвы свободы. Они проявили глупость, а надо было вести себя разумнее и ждать положенного времени. Или, как он сам высказался:
«Если и была когда-то система, обреченная на провал, так это идея свободы в выборе партнера. Эксперимент продлился примерно 150 лет и закончился катастрофой. Когда возникла цивилизация, первым делом человечество покончило с так называемой свободой в выборе партнера, доставшейся от первобытных людей. Ведь, разумеется, никакой свободой здесь и не пахло. Первобытный человек жил по тем же правилам, что и мир животных, и плоды этого были подчас невероятно смехотворны. Право спариваться с самками и размножаться получал тот, у кого были самые яркие перья, самая красная задница, самые большие рога, – тот, кто сильнее и наглее всех.
В процессе эволюции человечества возникла система более совершенная, более цивилизованная. Право решать получили родители, и они делали свой выбор холодно и взвешенно, не поддаваясь страсти, не глядя на превосходство в силе и не потакая необдуманным метаниям юности. Чтобы укрепить систему и добиться беспрекословного подчинения, родители стали учить, будто всякий, кто покинет свою супругу или изменит ей, попадет в преисподнюю. Это была неплохая идея, и все шло хорошо много тысяч лет. Если кому-то было плохо в узах супружества, наложенных родителями, то по крайней мере можно было свалить всю вину на них. Если же кто-то влюблялся в другого, то они могли встречаться втайне и даже сбежать прочь без всяких угрызений совести. И о таких приключениях слагали красивые истории.
Но эти истории вскружили людям голову, и те стали думать, будто свобода выбора – это что-то хорошее. Что самостоятельный выбор – это такое же наслаждение, как тайные свидания или дерзкий побег на черном коне. Но на самом деле всем руководил случай. Девушка, которую вы встретили в кафе, была там по чистой случайности. Кто-то где-то с кем-то случайно знакомился – и тут же начинал жить с ним половой жизнью, как будто оформлял подписку, и даже не задумывался о том, чтобы эту подписку отменить, потому что система была удобная и безопасная.
Люди называли это свободой воли, но были очень далеки от истины. Чаще всего они хватались за первый попавшийся вариант – а лучше за несколько сразу, потому что на самом деле желали каждого второго человека, встреченного на улице, и вечно сомневались во всяком решении. Они спали с одним человеком и отказывали себе в тысяче других. О свободе выбора писали грустные истории, в которых фигурировали одинокие мужчины средних лет, фрустрированные жены, самообвинения и дети неполных семей. Это был порочный круг, из которого никто не мог вырваться, так что люди вновь уподобились животным, обезьянам с нелепыми красными задницами. Они стали соревноваться за внимание противоположного пола, увеличивая грудь и губы, и тратить всю энергию организма на накачку бессмысленных мышц на животе. Но и вернуться к старой системе было нельзя: исчезло то, что можно было бы назвать единой родительской волей, и никто не верил в Бога и преисподнюю. И только когда мы, корпорация LoveStar, изобрели метод рассчитывания людей в пары, все проблемы решились сразу и для всех. Наша система лучше. Мы обошлись без преисподней».
«Оковы свободы». Интервью Лавстара журналу Economist
Лавстар и его эксперты должны были освободить человека от тирании свободы. И если бы Индриди и Сигрид потерпели, дождались результатов научного анализа и дали бы себя рассчитать и впарить, а не обманывались «свободой выбора», им бы не пришлось сейчас расплачиваться страданиями за свое легкомыслие. Они проявили глупость.
Напоминание
Индриди и Сигрид считали, что нашли свою истинную любовь самостоятельно, и если не отвечать на письмо, то компания «ВПаре» забудет о них и займется делами поважнее. Ведь 90 % населения Земли еще не
