Опасения вызывали только трое. Иржи Каневский, Эльза Батишек и Айбор Маргнек-Татовицкий. Все из подозрительно непростых семей. Хотя кого из этих будущих драконов вообще можно было бы назвать простым?
…Они забеспокоились не сразу. Только когда к концу первого учебного часа из парней артефакторов на занятия не пришёл никто, спохватились, что дело неладно. К ним добавились возмущённые портальщицы, которым пришлось отдуваться за контрольную Палице одним. Позже выяснилось, что боевиков на занятиях не было вовсе. Тогда Олюшко всполошилась не на шутку. Подопечные Сешеня не бегали спонтанный кросс, не расчёсывали траву вилками и не выпалывали дикий подлесок вокруг замка.
И в связи с этим большим таким тревожным вопросом было: где, собственно, сами Сешень и Боржек? Их не видели с прежнего вечера.
— Почти не сомневаюсь, что дело в гоблинском самогоне, — Палица взлетел по лестнице вверх, распахивая перед Олюшко двери мужского крыла. — Точнее, в его количестве, — раздражение и досада явно читались в его лице. Невтон перебрал пальцами, хрустнув суставами, как делал всегда в минуты тревоги, и принюхался. — Но пахнет не сильно. Да и тихо вчера было. Я б к себе не ушёл, если почуял бы что.
Лииса согласно кивнула. Этот бы правда не ушёл. И всё жилое крыло своей занудной мордой лица замучил бы точно. Он от нервной бессонницы, когда ему не удавалось домой уйти к своей ведьме, декламировал драконью лирику вслух и на память. Не сказать, что звучало это ужасно, но часам к трём ночи Палицу от его бубнежа хотелось убить табуретом. Можно было ещё чем-нибудь. Но у Лиисы из безотказного под рукой был только табурет.
В такие дни даже домовые гномы исчезали из видимой мерности. В раздражении с нервного недосыпу Невтон был страшен. Его не просто из-за способностей к драконьему языку студиозы прозвали Драконом. Беспечные дети вряд ли подозревали, насколько были правы.
Невтон, как и все прочие здесь, был потенциальным драконом. И Лииса была бы полной дурой, а никаким не магистром ядоведом, если не догадалась бы об этом, как только у неё перед глазами сложилась картина проекта. А дурой Лииса Олюшко никогда не была.
Идиоткой бывать приходилось, особенно, когда в её поле зрения оказывался один бородатый мужлан, возомнивший себя императором, и которого она исхитрилась спасти. И идиоткой такой, что в голове крепко помутилось, и она дала такие вот опрометчивые клятвы, за которые в настоящий момент расплачивалась вот прям на этом самом месте, и очень по её мнению сурово.
Первого парня они нашли прямо на подоконнике около входа. Он тяжело дышал, но, по всей видимости, просто спал.
— Меня вот тоже очень беспокоит, где ты был вчера, что ничего не заметил, — Лииса нажала мальчишке на щёки, заглянула в приоткрывшийся рот и, не увидев ничего любопытного, захлопнула с клацающим звуком. — Ишь ты, — пробормотала она, — Смотри, как щёлкает, — и поклацала челюстью паренька ещё пару раз.
Невтон возмущённо поморщился:
— Нос лечил, — буркнул, трогая пульс у несчастного на шее.
— Твоему носу лёгкая кривизна только на пользу. Кто тебя так? — Лииса предупреждающе подняла руку, прислушиваясь к едва мерцающему полю паренька, произнесла с тревогой, — У мальчишки отравление, и довольно серьёзное.
— Точно самогона перебрали.
— Не уверена, что дело именно в самогоне, — пробормотала Лииса, осматривая ещё двоих, которых они обнаружили в первой же комнате у лестницы.
Невтон на минуту исчез за дверью и тут же вернулся с неутешительными новостями:
— В следующей комнате то же самое. Антидот на такую ораву есть?
— Разберёмся, — Олюшко поискала глазами по полупустым книжным полкам аптечку, и, ничего не обнаружив, коротко попросила: — Пришли кого-нибудь из моих, кого лично знаешь. Да попроси, чтоб помалкивали. — И крикнула уже вдогонку Палице, когда его резкие шаги почти стихли в пустынном коридоре: — И кофр мой походный захвати! Он в сундуке за дверью! — Добавила себе под нос: — Надеюсь, пароль ты вспомнишь, и он тебя не убьёт.
И вот теперь она сидела, приблизив к пробиркам со злополучным самогоном свет, и вдохновенно ругалась.
— Слушай, да нет здесь проклятийного зерна! — Палица в очередной раз фыркнул. Чистоплюй! Только думать мешает. — Коэн! — громко позвала она парня, который мялся за дверью. — Хватит прятаться. Приличные люди не топчутся втихую в коридоре и не подслушивают! Идите сюда! Может, вы нам что-то интересное скажете.
Хотя бы про то, что ему понадобилось в ученической лаборатории ночью.
— Магистр, — парень изобразил шутовской поклон.
Лииса смерила позёра придирчивым взглядом. Боги миловали, и в её молодости с ней рядом не учились подобные экземпляры. А вот Сешеньскому драконятнику нужно было сочувствовать во всех смыслах.
Как всегда дорого и по-пижонски растрепанный Коэн Бачек производил впечатление высокомерного наглеца и обалдуя. Старался производить. Надо сказать, в основном, это ему неплохо удавалось. И никаких признаков недавнего отравления, разве что волосы чуть больше обычного в беспорядке.
Лииса довольно хмыкнула. Хорош, паршивец. Любо-дорого посмотреть.
— Что скажете? — она придвинула к нему батарею пробирок в держателях и протянула увеличительную лупу.
Палица демонстративно закатил глаза и бросил, покидая лабораторию:
— Пойду проверю остальных.
Вечно-то его всё бесит.
— Профессор, — одновременно поприветствовал и попрощался с ним Бачек, удостоив того сдержанным кивком. Нэт скривился, будто откусил неспелой сливы.
Лииса только со смешком головой покачала. О чём вообще думал Марий, когда всё это затевал? Будет истинным чудом, если эти петухи не переубивают друг друга, отстаивая территорию и женщин, когда те у них появятся.
— Ну? — поторопила Олюшко парня.
— Вы ставите меня в трудное положение, — Коэн уважительно потупился, но Лииса успела заметить хулиганский блеск прищуренных глаз и ехидную улыбку.
— Если назовёшь меня «госпожа», я тебя ударю, будь уверен.
— И в мыслях не было, — вскинув вверх раскрытые ладони, выпалил он. — Я вообще не думаю, что самогон прокляли. Мы его честно за деньги купили. Втридорога, кстати. — Это он намекал на то, что услышал от Палицы про выбраковку, которую им продавали, как настоящий гоблинский самогон, надо понимать. Лииса укоризненно взглянула на него поверх тяжёлой оправы очков.
