глаза и осмотрелась по сторонам, куда бежать от него? Он шутит или нет? Увидев мой непонимающий взгляд, Олег рассмеялся, но как-то грустно. — Да не буду я тебя бить. Я руны все с тебя снял.
И вправду я заметила, что веревка исчезла, и все знаки, нарисованные маркером, пропали. Вокруг меня лежали маленькие камешки с символами, их словно разбросало по сторонам.
— Но почему? Я же могу уйти.
— Можешь — Олег кивнул, — но я думаю ты этого не сделаешь.
Я встала и демонстративно начала уходить от него. Остановилась. Олег даже не двинулся с места.
— Меня опять кто-то где-то поджидает? — Догадалась я. — В случае чего лопатой по голове получу? — Олег отрицательно замотал головой. — Тогда почему ты отпускаешь меня?
— Потому что я знаю, что ты можешь справиться с этим голосом сама, без чьей-либо помощи. — Он сделал шаг ко мне навстречу. — Я знаю, что осознанно, ты не хотела причинять боль той девочке.
— Разве это имеет значение? — Я скрестила руки. — Разве всё это имеет значение? Я уже стала той, кем ты и думал я стану. Вы сами натолкнули меня на этот путь!
— Я знаю, но мы сделали это лишь потому, что были уверенны в тебе.
— А теперь нет!
— И сейчас надежда есть, ты можешь все исправить. — Олег приблизился еще на шаг. — Сожги письмо с воском.
— Я убила ребенка. — Я закрыла ладонями глаза, слез совсем не было, но меня охватило дикое желание закричать, тело сковало, и я упала на колени. Олег в ту же секунду оказался возле меня.
— Ещё нет, ты можешь её спасти.
Меня сковал страх, я не убийца, я всё исправлю. Это я твердила на протяжении всей подготовки. Мы развели костер, возле того же дерева, пламя его было синее. Разложили папоротник по кругу и в центр поставили огромный булыжник.
— Это алтарь, — Олег указал на камень. — Пока будешь читать заговор катай бумажку по нему и после брось в костер, он потухнет мы соберем пепел, и ты его развеешь над лесом. — Я согласно кивала, но коленки предательски дрожали, это слишком просто для искупления. Лучше бы мне голову отрубили, от стыда горели щеки, и я готова была расплакаться. — Раздевайся и заходи в круг, я отойду, когда закончишь позови меня, буду неподалёку.
— А что за заговор?
Олег прислонил указательный палец к моему виску и слова возникли в моей голове. Я удивленно распахнула глаза, как он это сделал?
— Мирослава научила. — объяснил он, улыбаясь. — Потом и тебе покажу, а сейчас за работу. Каждая минута на счету.
Я зашла в круг, опасливо поглядывая по сторонам вдруг Олег подглядывает, но его нигде не было.
Начала катать по камню бумажку читая слова заговора:
«Ночь всегда черным черна
Но светлей моя душа
Черные слова развеваю
Злые деяния сжигаю
Как духи светлые ко мне приветливы
Так и я светла и людям подмога одна
Ключ в замок вставляю
Заговор свой черный отменяю
Плату любую бери
Заговор мой отмени
Духа леса заклинаю
Душу свою спасаю
Слова мои исполнимы
Заговоры победимы
Аминь! Аминь! Аминь!»
Я кинула бумагу в огонь, и та с шипением загорелась. Огонь потух через минуту оставив после себя груду пепла. С души словно камень упал. Надеюсь это поможет.
Я огляделась вокруг, Олега нигде не было. Одевшись и собрав пепел, я поспешила искать своего попутчика, но он сам вышел из тени.
— Позови метлу.
— Как мне это сделать? — Я непонимающе расставила руки, и взглянула на звёздное небо, может крикнуть в темноту, и она явится ко мне? — Метлаа! — Тишина — метла…?
— Мира, ты вот просто в душе позови ее, не нужно кричать. — Посоветовал Олег.
Я послушалась, представила в голове нужный образ. Я видела, в магазине симпатичную метелку и сейчас её образ появился в моей голове. В высоту метра полтора, крепкая деревянная, залаченая рукоять и помело из толстых прутьев. Прошло несколько минут, послышался свист, и разбивая воздух над нашими головами пролетела, та самая заветная метла.
— Ты ее из Америки заказала? Что так долго? — Возмущался Олег помогая мне взобраться на мой транспорт. — Развей пепел над лесом и скажи слова: «Пепел развеваю, проклятье отменяю». Запомнила? — Я кивнула и убрала тряпочку с пеплом в карман.
— Где встретимся?
— Лети потом домой, тебе понадобиться отдых.
— Зачем? — Удивилась я. — Я прекрасно себя чувствую.
— За зло всегда нужно платить, и ты не исключение, советую отоспаться.
Олег обнял меня на прощание и мое тело затрепетало, чувствует ли он тоже самое?
Через секунду я воспарила над землей. Очертания Олега становились нечеткими, но я видела, что он продолжал наблюдать за мной. Я покрепче обхватила метлу и наклонилась вперед, придавая своему воздушному транспорту скорости.
Воздух был легок и свеж, глаза заслезились, я посмотрела вниз и задрожала. Как высоко! Вот показались кроны деревьев, я рядом с лесом, поднявшись еще выше, аккуратно достав пепел, чтобы не свалиться с метлы, я развеяла его над лесом.
«Пепел развеваю, проклятье отменяю»
Через пару минут я приземлилась возле дома, ноги покалывали и руки замерзли, не терпеться пойти домой.
Перед сном я все думала об отце, о матери. О запахе лекарств в ее белой палате. О смерти что настигла её. Я детально вспомнила лицо Мирославы, бледное лицо, синие губы и чёрные бездонные глаза. Должно быть так выглядит сама смерть, ее земное воплощение. Не знаю сколько я пролежала, не шевелясь пока лицо Мирославы медленно не растворилось в белизне подушки. Сон накрыл меня темной вуалью, и я растворилась в ней. Ночью я проснулась от боли в ребрах, холодный пот стекал по лицу. Моя ведьмовская метка горела адским огнем и это самое меньшее наказание, которого я заслуживаю. Самая сильная боль была в моей душе. Это цена злого умысла.
Глава девятнадцатая. Алатырь
— Честно говоря думала, что умру.
— Ты легко отделалась — Берегиня сидела на лавочке и задорно болтала ногами. — Саша выздоровела. — Она покосилась на меня, а я облегченно вздохнула.
— Сколько стоит корова?
— Зачем тебе? — Удивилась Берегиня.
— Хочу оплатить ущерб тому дедушке — я закрыла лицо ладонями, оно пылало. — Продам всё что есть и отдам ему.
Через час мы с Олегом сидели в новенькой мазде, в окно я разглядывала дом, в котором он живет.
Из моноблоков с окошком на чердаке и ярким красным забором, очень неплохо.
— Ты же не против что я Глеба попросил нас отвезти?
Я пожала плечами, мол пускай, но на самом деле Глеб мне совсем
