Что? Переселились?
– Да, – буднично ответил Мэл, – примерно тридцать тысяч лет назад наши предки бежали сюда. Мир-прародитель тоже в какой-то момент начал терять магию. Древние пытались справиться с этой болезнью, однако ничего не получалось. Тогда они создали Врата – особый артефакт, который позволил перенести горстку выживших эльфов в этот мир. Это сейчас здесь полно жизни: есть множество животных, растений, как магических, так и нет. Тут живут люди, гномы, дриады, драконы и, конечно, эльфы, а раньше ничего этого не было. Семь материков, на которых простиралась безжизненная пустыня, слишком соленые моря, реки и океаны – вот что представлял из себя этот мир тридцать тысяч лет назад. Пресная вода была, но только в замороженном виде на полюсах. Однако древние маги смогли изменить сначала остров, на котором поселились, а потом и весь мир.
– С ума сойти! – воскликнула Алина, – такие подробности в голове не укладываются. Тридцать тысяч лет! Слушай, получается, что мир, в который вы переселитесь, через какое-то время тоже может начать терять магию?
– Думаю, нет. Мы, кажется, разобрались, в чем причина. Когда в мире слишком много магии – это тоже плохо. Однако миры – саморегулирующиеся системы, и как только в них накапливаются излишки, то в межмировое пространство открываются… – Мэл помялся, стараясь подобрать слово, – поры, через которые вытекает ненужная магия. Потом поры закрываются, и все нормализуется. Правда, бывает, что магии слишком много или она образовывается быстрее, чем мир успевает её «слить». Тогда поры затвердевают и потом не могут закрыться, через них продолжает сочиться магия даже тогда, когда это уже не нужно. Если бы мы раньше узнали об этой особенности, то могли бы открывать порталы и сливать излишки в другие миры! Но считалось, что причина того, что мир-прародитель начал истекать магией – разрушение структуры, вызванное порталами. Ведь раньше эльфы с удовольствием посещали другие миры, изучали их, привозили диковинки и даже торговали на постоянной основе. Древние считали, что именно такие переходы из мира в мир повредили структуру.
– И все порталы запретили, так? А это привело к тому, что мир быстрее насытился магией и открыл поры.
– Да. К сожалению, мы поняли зависимость слишком поздно.
– Теперь этот мир умрет?
– Нет, конечно! – удивленно отозвался Мэл. – В твоем мире почти нет магии, но при этом люди отлично там себя чувствуют. Возможно, живут не так долго, как в мире с магией, хотя и это не всегда так. Есть техногенные миры, уровень развития которых настолько высок, что там отдельно выращивают органы и делают операции, заменяя их. Люди в этих мирах живут ничуть не меньше, чем в развитых магических.
– О! У нас пока не научились выращивать органы отдельно, но операции по замене сердца и почек проходят регулярно.
– Надо же! Не знал.
Ненадолго разговор прекратился. Мэлериан, проверил параметры начерченной фигуры, расставил свечи, разложил магические кристаллы, а в центр пентаграммы положил исписанный Ариной лист. Повинуясь магии эльфа, контуры фигуры засветились, потом резко вспыхнули ярко-белым цветом, и письмо девушки исчезло.
Пока Арина моргала, немного ослепленная яркой вспышкой, Мэл обнаружил, что рукав рубашки испачкан мелом, которым он чертил контуры пентаграммы.
В мире Арины он видел, что местные носили довольно открытые одежды, поэтому решил скинуть рубашку, ведь под ней была безрукавка. Кроме того, Мэл помнил о том, какими глазами на него смотрела девушка, когда впервые увидела, и попросту хотел покрасоваться. Только он не учел одного: помолвочная метка оголилась, и именно её увидела Арина.
Она посмотрела на бледно-розовые линии на своем запястье, а потом перевела взгляд на такие же метки на руке эльфа.
– Мэл, это то, что я думаю?
В её голосе не было злости, и это вселяло надежду.
– Извини, но чтение мыслей не входит в список моих достоинств, – немного напряженно сказал он.
– Ифрель сказал, что это, – Арина провела по линиям на своем запястье, – магическая помолвочная вязь. И у тебя похожий рисунок. Если вспомнить твои слова на непонятном языке у меня дома, то появляются определенные мысли…
– Да, – прервал объяснения девушки Мэл. – Ты – моя невеста.
Он опустился перед ней на колени и, заглянув в глаза, произнес:
– Прости! Я, когда увидел тебя, просто потерял голову. И был в таком состоянии, что не совсем понимал, что делаю. Арина, я очень виноват! Но зато эта внезапная помолвка помогла вытащить тебя из ЦИДМа на законном основании. Не переживай, помолвку в любое время можно разорвать, для этого нужно лишь твоё и моё согласие. Если ты хочешь, можно хоть сейчас это сделать, но лучше не торопиться, поскольку я боюсь, что Центр начнет диктовать свои условия. По законам нашей страны, ты – нелегал, но сейчас из-за нашей помолвки мой род берет на себя ответственность за твои действия и дает защиту.
Надо сказать, что сначала Арина почувствовала обиду и раздражение, но Мэлериан выбрал правильный тон и подход. В его голосе чувствовалось искреннее раскаяние.
– Это что за помолвка получается? – хмуро спросила девушка. – Можно кого угодно невестой объявить? Я же не давала согласия!
– Древний ритуал включает несколько этапов: это обозначение мужчиной намерений, магические слова, подарок невесте и… – Мэл хотел рассказать о поцелуе, но, взглянув на лицо Арины, передумал. Он сам себе не мог объяснить, почему полез ночью целоваться, а уж как ей это подать, чтобы не выглядеть идиотом, не знал тем более. – …и согласие невесты, которое она дает, принимая дар, преподнесенный женихом.
– Принимая дар? Три цветочка – это дар? – вдруг поняла девушка. – Я его приняла, получается, и дала согласие…
При упоминании о цветах, в голове Мэла вспыхнуло воспоминание, как он, покопавшись в волосах, вынимает гвоздику, восстанавливает её, а потом самодовольно дарит Арине. Да как она еще не убила его за такой дар?! Древо, как же стыдно!
Но девушка, вспомнив о цветах, вновь испытала удивление и особый трепет, ведь тогда она впервые видела настоящее волшебство. Наверное, полагалось что-то эдакое в дар на помолвку, но
