вот – вот придет в себя.
Мужчины налили себе по полстакана виски и выпили за здравие товарища, не забыв при этом и его: нетронутый стакан виски поставили на столике рядом.
Затем, оставив Рибока на попечение врача и женщин, пошли осматривать крюк и трос, надеясь установить причину драмы, чуть не ставшей трагедией.
Вернувшись на свое место, Лиза бессильно откинулась на спинку шезлонга, рядом с которым возлежала Лу – Лу, прикрыв лицо шляпкой из черной соломки с огненно – алой лентой по тулье.
– Ты что не подошла к Коле? – вяло поинтересовалась Лиза. – Мне показалось, вы помирились, когда о чем – то шептались с час назад.
Лу – Лу не ответила.
– Если бы пробыл под водой еще несколько минут – всё, – предположила Лиза.
Лу – Лу молчала.
– Да что ты в самом деле – обиделась? – после потрясения Лиза раздраженно сорвала шляпу с лица Лу – Лу и оцепенела.
Восковое лицо танцовщицы не оставляло никаких надежд.
Лу – Лу была мертва.
Глава XXIX
– Лу – Лу отправилась в неведомое путешествие, из которого нет воз врата, – тихо объявила Лиза, но ее услышали.
Бросив Колю – Рибока, юркий доктор подоспел к танцовщице. Поистине у него сегодня не было отбоя от пациентов.
После осмотра тела заявил:
– Никаких признаков насилия. Полное впечатление естественной смерти от сердечной недостаточности. Конечно, патологоанатом скажет точнее при вскрытии, но думаю, мой диагноз подтвердится.
– Два райских острова, – подумала Лиза, – Кипр и Фешенебельный клуб. Две одинаковые смерти. Нам надо спешить с выводами.
Установить, кто крутился около Лу – Лу в последние минуты, – невозможно, ибо внимание всех было сосредоточено на рухнувшей клетке.
У Лизы не осталось сомнений: изощренный преступник действует незнакомым мгновенным ядом. Но каким образом он вводит его в организм жертвы?
Между тем на «Шоколадной лужайке» собрались все.
Вернулись Пращур и Задонская. Подоспевшая после экспертизы клетки партия мужчин сообщила, что крюк был подпилен.
Последовавшая за этим массовая сцена по своей экспрессии могла сравниться разве что с выступлением древнегреческого хора, сопровождавшего трагедии.
Раздалось многоголосье: члены клуба уточняли друг у друга детали, но отдельные реплики сливались с общим гулом.
Затем наступила тишина, известная в народе как «мертвая».
Претендующее на звание элитарного общество впало в состояние ступора.
В зловещем безмолвии санитары переложили тело Лу – Лу с шезлонга на носилки и проследовали к стоящему невдалеке мини – автобусу. Очнувшийся Коля – Рибок ничего не мог понять и обводил всех туманным взглядом.
У каждого было ощущение, что неумолимый Рок накрыл лучезарное «Блаженство Нила» своими мертвенно – непроницаемыми крыльями. Первой впала в истерику обычно хладнокровная Нина Задонская: простая арифметика подсказала ей, что следующей жертвой вполне может быть избрана и ее особа.
– Здесь невозможно жить! – закричала она. – Здесь убивают!
– Врач сказал: сердечная недостаточность, – смертельно усталым голосом напомнила Ирена Лунц, откидываясь на шезлонге. – Мгновенный уход отсюда в лучший мир.
– Угу, – поддакнул Леонид Гридин, барственным жестом отирая со лба пот, – в сущности, счастливая смерть.
– Прямо – таки блаженство, а не смерть, – саркастически заметил Сергей Ягунин, потянувшись к стакану виски.
– Да, блаженство! – за одну секунду разъярился Гридин. – А что: лучше годами лежать парализованным, как мой кузен?
– Я не знаю, как там ваш кузен, – прохрипел, словно из преисподней, Коля – Рибок, – но я бы предпочел блаженству такой смерти хлопотливую жизнь.
– Вскоре и нам – вслед за Лу – Лу, – философски заметил Михаил Пращур. – А не хотелось бы.
Встрепенувшись, Нина Задонская подхватила тему. В ее голосе звенела патетика.
– Вот именно: не хотелось бы. Спросим друг друга начистоту: что здесь творится, в нашем престижном уголке? Сплошные покушения! Смерти! Похищения!
– А кого похитили? – удивился Никита Калюжный. – Я не слышал.
– У меня похитили драгоценность, – сурово пояснила Нина.
– Ваше бриллиантовое колье? – ужаснулся Сергей Ягунин с еле уловимой иронией.
– Пока только браслет! Но дело не в этом! В «Пиратской палубе» творится какая – то чертовщина.
– Надо пригласить священника из Андреевского монастыря, – елейным голосом предложил Калюжный – его тон не оставлял сомнений в атеизме, – и окропить сию далеко не безгрешную территорию.
– А я предлагаю не столь благоговейный, но не менее эффективный способ, – от нахлынувших чувств Нина уже говорила басом. – Настаиваю на немедленном собрании основных владельцев акций клуба! Нас всего – то четверо!
– Не забывайтесь! – резко одернул Леонид Гридин. – Это коммерческая тайна.
– От кого – тайна? – вяло уточнила Ирена. – От них? – едко засмеялась.
Хотя Лунц не облекла свою мысль в более точную форму, Лиза догадалась: – Видимо, она подозревает, с какими целями появилась здесь я. Что ж, это не противоречит моим планам.
– Итак, – Нина взяла бразды правления в свои руки. – Если Гридин, Лунц и Пращур не против, предлагаю сейчас же, переодевшись в цивильное платье, собраться, как обычно для деловых свиданий, в «Сиреневом павильоне».
Вспомнив, что матово – стеклянные стены данного павильона окружены непроходимым кустарником, где Андрей с его «органайзером» может засесть в великолепную засаду, Лиза благосклонно отнеслась к предложению Задонской. Совладельцы клуба также не протестовали.
Перед Лизой открывались свои, известные лишь ей, перспективы, и она дала знак Андрею, чтобы переброситься с ним парой слов, но коллегу опередил Сергей Ягунин.
По – дружески обняв Лизу, дохнул на нее бодрящим ароматом виски и признался:
– Для непривычного к жесткому капиталистическому миру пролетария сегодня дьявольски трудный день.
– Согласна с вами, – улыбнулась Лиза, потупив взор.
– Я надрался виски и осмелел.
– Вижу.
– И хочу пригласить вас к себе.
– В оранжереи?
– Скажем проще: в теплицы. Там нет роскоши элитарного клуба, но когда включается орошение – гарантирую вам десяток радуг.
– Подходит. Только сначала я переоденусь и поправлю макияж.
– А я тем временем освежусь. – Разбежавшись, он прыгнул в бассейн.
Подойдя к Лизе вместо официанта с подносом прохладительных напитков, Андрей ревниво спросил:
– Наметилось сближение с жизнерадостным, как дитя, Садовником?
– Он пригласил меня к себе, – просто сказала Лиза, на что коллега тоном отца – наставника напомнил:
– Девушка не должна соглашаться с первого раза.
– Я побоялась, что второго раза не будет, – с иронией призналась она.
– О времена! О нравы!
– Нравы здесь суровые – это ты точно подметил. Являясь незримым участником собрания акционеров, еще раз убедишься в этом. А я сейчас простимулирую Лунц, чтобы тебе в кустах нескучно было.
– Они такие колючие.
Его жалоба осталась без ответа.
Один раз ударив костяшками пальцев в дверь, Лиза вошла в кабинет Лунц. Та протирала лицо освежающим тоником. От
