тереться об ноги.
– Симпатичный котяра, только тощий больно, – заметил Аджубей. – Спортивный?
– Да нет, на днях подобрали его с улицы, – уклончиво ответил я.
В это время в дверях комнаты показался Зинчуков. Он уставился на Алексея Ивановича, потом протёр глаза, ущипнул себя за руку и уже после всех телодвижений проговорил:
– Вы?
– Я! А вот вы тут откуда? – нахмурился Аджубей.
Глава 10
Двое старых знакомых? Вот такая вот неожиданная встреча, когда Зинчуков в трусах и майке, а Аджубей в праздничном костюме?
Нет, конечно, это я так всё утрирую, но судя по их нахмуренным рожам, эти двое знали друг друга не с самой хорошей стороны.
– Я в гостях у своего племянника, Михаила, – кивнул на меня Зинчуков. – А вы тут откуда появились?
– И я тут в гостях у вашего племянника Михаила, – буркнул в ответ Аджубей. – Похоже, что судьба играет нашими встречами…
– Тогда, может чаю? – спросил я, чтобы сбросить появившееся напряжение.
А напряжение и в самом деле ощущалось. Это почувствовал даже Нафаня, который тихохонько смылся в сторону комнаты и теперь выглядывал оттуда блестящими пуговицами глаз.
– Только позвоню, чтобы обо мне не волновались, – сказал Алексей Иванович.
– А я тогда нарежу бутерброды, – подал голос Зинчуков и отправился на кухню.
– Не отравите? – бросил ему в спину Аджубей.
– Нет, вы живой полезнее, – дернул плечом Зинчуков.
Вот и пообщались. Я разделся, помог снять пальто Алексею Ивановичу. Тот поблагодарил и двинулся к телефону.
Я же прошел на кухню. Там Зинчуков вовсю орудовал ножом. Резал колбасу так, словно она ему чем-то при прошлой жизни насолила. Каждое движение было резким, злым.
– Как встреча Нового года? – спросил я, чтобы заполнить паузу.
– Нафаня мне в тапки отомстил за что-то, – буркнул Зинчуков. – Пришлось выбросить. Вряд ли отмыть получится.
– Я тебе новые куплю, – улыбнулся я.
– Алло, Григорий Саныч? Да, это я, – раздался негромкий голос из прихожей. – Не волнуйтесь, всё в порядке. Встретил старого друга, вот теперь у него на квартире. Вы ложитесь, не ждите меня. Всё хорошо, не волнуйтесь, после обеда приеду.
– Чайник надо освежить, Алексей Иванович только свежую заварку уважает, – заметил Зинчуков.
– И это про меня знаете? – хмыкнул Аджубей, показываясь на кухне.
– Да мы многое про вас знаем. Вот только вы почему-то знать про нас не хотите.
– А это всё потому, что вы очень странные люди. Чего-то хотите, но вот чего именно – сами ответить не можете! Даже себе.
– Мы хотим процветания СССР. Хотим, чтобы наша страна и наши люди были примером для всей Земли, – отложил в сторону нож Зинчуков.
– Но ваши методы! Это же чистой воды терроризм!
– Это самый эффективный способ добиться желаемого за короткий промежуток времени. Тем более, что вы можете видеть сами – это приносит свои результаты. Да и терроризм… Это слово не применимо к нам. Мы оба были на том самолете, который захватили преступники. С нашей помощью их обезвредили. И вот это… – Зинчуков показал шрам на плече. – Эту награду я получил там же. Так что не надо говорить про терроризм, когда всё обстоит иначе!
– Да? А ваши планы по захвату власти? Или при Михаиле про это не стоит говорить? – хмыкнул Алексей Иванович.
– Как раз при Михаиле и стоит. Он тоже за то, чтобы сохранить свою страну и дать ей развитие! Мы же с вами запустили человека в космос больше десяти лет назад, так почему же сейчас остановились? Почему не строим на Луне станции?
– Я поставлю чайник! Крепкий делать или как обычно? – встрял я в разговор.
Да, когда разговор начинает повышать градус накаливания, то лучше отвлечь чем-нибудь разговаривающих. Чем-нибудь обыденным и несущественным.
– Можно обычный, – махнул рукой Аджубей.
– А может… кофе? – спросил Зинчуков.
– А что за кофе?
– Бразильский, сам обжаривал и молол. Могу приготовить.
– Да я кофе не очень.
– Так вы настоящий кофе почти и не пробовали. Вот сейчас приготовлю и попробуете.
– Это я-то не пробовал? – усмехнулся Аджубей.
– Ага, вы. Не смейтесь, настоящий кофе совсем не та бурда, которую вам давали. Даже высшему составу. Присаживайтесь. Я сейчас приготовлю.
Алексей Иванович скептически хмыкнул, но всё же сел на стул. Тот самый стул, который недавно облюбовал себе Нафаня. Кот вряд ли будет против, поэтому его никто не спрашивал.
Зинчуков достал из навесного шкафчика упаковку с обжаренными зернами кофе. Он сам жарил зерна, когда бывал у меня проездом. Мне строго-настрого запретил к ним прикасаться. Я и не прикасался. Уж чего-чего, а пожарить зерна, смолоть их в кофемолке и потом сварить в кофеварке я мог и сам. Правда, кофе от Зинчукова было на порядок вкуснее, но… Я же тоже мог!
– Миш, пока я делаю кофе, принеси нашему гостю тонкую папку, – проговорил Артём Григорьевич, засыпая нужную порцию зерен в коричневую кофемолку.
– Дядя Тёма, ты уверен? – на всякий случай спросил я.
– Больше чем.
– Опять будете меня агитировать? – спросил Аджубей.
– Нет, ни в коем случае. Просто хочу показать некоторые документы. Миш, ну ты чего?
Вот так вот просто взять и показать папку с надписью «Горбачев»? И кому? Журналисту, который раньше был у кормушки власти?
Взгляд, брошенный на меня Зинчуковым, говорил о том, чтобы я отбросил сомнения прочь. Что же, если уж один из тех, кто близок к руководству «Гарпуна» говорит мне о предоставлении необходимой информации журналисту, то это «ж-ж-ж» неспроста.
Судя по их разговорам, я понял, что Аджубея уже пытались завербовать, но тот почему-то воспротивился. И вот теперь Зинчуков хочет снова сделать попытку. Что же, если ему не удастся, то я тоже могу подключиться. Могу сказать своё веское слово.
Хотя, какое слово может быть веским от молодого человека?
Тем не менее, я нашел нужную папку и принес её Аджубею. Интересно, как он сейчас будет на неё реагировать? Нет ли внутри такой информации, какая может вызвать новый приступ стенокардии?
И да, я думал, что утро первого января не самое лучшее время для разбора подобных папок. Я и сам толком не успел их просмотреть, оставив на потом.
Аджубей
