так хотя бы заставить меня зажмуриться. Встречные машины испуганно шарахались в сторону, когда я пролетал мимо. Пришлось даже пару раз посигналить, чтобы спугнуть загулявших прохожих. Одна женщина вроде бы даже упала в придорожный сугроб, но некогда было останавливаться, чтобы поинтересоваться состоянием.
Влево-вправо, круть-верть. Мотор ревёт, толкая тяжелую машину вперёд. То и дело возникают заносы, и лишь реакция позволяет справиться с ней на отлично.
Желтые огни «Жигулей» начали отставать. Когда свернул на Курскую, потом на Боровую, а дальше помчался по Обводному каналу, то на Московском проезде удалось и вовсе потеряться. Свернув на Садовую, а потом на Дзержинского, я спрятался в небольшом дворике и перевел дух.
За три минуты, что мне показались получасом, никакой машины не прошло.
Что же, вроде бы удалось оторваться. Я вздохнул и начал прикидывать – как лучше выехать на улицу, где стоит знакомая больница? Как это сделать так, чтобы не попасться на глаза водителю «Жигулей».
Безусловно, сейчас эти шакалы прочесывают улицы в поисках «Волги». Думаю, что ума запомнить номер у них хватило.
– А вы неплохо водите, молодой человек, – раздался сзади спокойный голос.
Я обернулся. Мужчина, который только недавно был при смерти, сейчас пытался приподняться, схватив рукой заднее сиденье.
– Как вы себя чувствуете?
– Уже лучше. Спасибо, что не оставили, молодой человек. Не знаю, как вас зовут…
– Михаил Орлов, – кивнул я и протянул руку.
– Очень приятно, Михаил Орлов, – мужчина схватился за руку и принял горизонтальное положение. – Аджубей, Алексей Иванович.
– Алексей Иванович? – не поверил я ушам. – Тот самый?
– Не могу знать, что именно вы понимаете под словами «тот самый», но могу догадываться. Если вы имеете в виду зятя Никиты Сергеевича Хрущёва, то да, тот самый… Помните такую шутку: «Не имей сто друзей, а женись, как Аджубей»? Да, это я.
– Я вообще-то говорил про главного редактора «Известий», но и в этом отношении тоже можно вас упомянуть.
– Меня давно уже никто не упоминает, молодой человек, – со вздохом проговорил Алексей Иванович. – Как сослали в отдел публицистики «Советского Союза», так и забыли повсеместно.
– Ну да, тех, кто не пришелся ко двору, всегда стараются забыть, – кивнул я в ответ.
– Ого, такие крамольные мысли и в молодой голове? Не боитесь, что партия вас найдёт и даст вам за такие слова по шапке?
– Вот уж чего не боюсь, так это мести партии. Тем более, что… – я не стал продолжать. Закинул удочку интриги, а дальше будем посмотреть. – Алексей Иванович, а можно поинтересоваться – как вы оказались на набережной?
– Ну, тут ничего такого неожиданного нет, но… Если вы собираетесь недоговаривать и делать загадочные полунамёки, то можете меня быстро утомить. Я раньше такие интриги видел и такие кадровые перестановки, что вам и не снилось. Так что ловить на крючок заинтересованности меня не нужно, – широко улыбнулся Аджубей. – Однако, вы всё-таки мой спаситель, поэтому я должен быть вам благодарен. В качестве благодарности отвечу на ваш вопрос. Правда, позвольте прежде узнать – что вы не поделили с теми молодыми людьми, которые должны будут заплатить мне за лобовое стекло?
– С этими? Взгляды на правила игры и желание подставить близкого своего. Он хотел, чтобы меня на танцах арестовали с наркотиками, а я не хотел этого и в итоге повязали его. То есть он упал в ту же ямку, которую упорно рыл мне, – ответил я бесхитростно.
– Во как, вы связаны с наркотиками? – нахмурился Аджубей.
– Нет, никогда их не употреблял и никогда не собираюсь употреблять впредь, – покачал я головой. – Был там один торговец «пряностями»…
– Так надо было его сдать в милицию, – с жаром воскликнул Алексей Иванович. – Познакомите с этим торговцем? Эх, какой же материал по этому вопросу можно будет сделать…
В этот момент он мне напомнил борзую, которая сделала стойку и только ждет хозяйской команды, чтобы сорваться с места в карьер.
Настоящий журналист – хмыкнул я про себя.
– Увы, не получится познакомить – этот торговец умер вчера ночью, – ответил я честно.
– Вот как? Так это ещё интереснее. Как он умер, при каких обстоятельствах? Это вы ему помогли или тот неприятный молодой человек? – начал забрасывать меня вопросами Аджубей.
– А между тем вы отдалились от моего вопроса, – сказал я. – Понимаю ваше нетерпение, но если строить диалог, то один задает вопрос, второй отвечает на него и задает в ответ. Так вот и строится разговор…
– Да-да, вы правы. Прошу прощения. Пристало это ко мне. Профдеформация, знаете ли… На самом деле никакого секрета тут нет. Мой отец жил в Ленинграде с двадцать четвертого года. Тут есть наши родственники, которые и пригласили меня отпраздновать Новый год. Мы отпраздновали, всё чудесно, но потом одному из гостей резко стало хотеться домой. Да, Игорь Борисович знатно перебрал… Вот я и отвез его до дома, до хаты. А когда начал возвращаться, то мне захотелось… извините за такие подробности, мне захотелось взглянуть на Неву. И неожиданно прихватило сердечко. Ни с того, ни с сего…
– А как сейчас?
– Сейчас отпустило.
– Наверное, ваши домашние волнуются. Может, вас домой отвезти?
– Да ну. Радочка с детьми осталась дома, в Москве. Это меня потащило в северную столицу. Так что это я могу вас довезти домой и по пути мы поболтаем о том самом мертвом торговце… как вы сказали? Пряностями? От вас же можно будет позвонить, чтобы родственники не волновались?
– Конечно можно. Только давайте я сам поведу? Уже потом, когда придете в себя…
– Хотите ещё покататься на «Волге»? – поднял бровь Алексей Иванович. – Хорошо, не могу отказать моему спасителю в этой маленькой услуге.
Я повел машину по ночным улицам засыпающего после бурного праздника Ленинграда. Ещё встречались компании на улицах, но во многих окнах уже не горел свет. «Жигулей» с бригадой Гребенщикова тоже нигде не было видно. Может где разыскивают меня по городу? А может отправились на поиски новых приключений.
Когда въехали во двор, то я заметил там стоящую машину Зинчукова. Значит, Артём Григорьевич уже нагулялся и теперь почивать изволит.
Поднявшись с Аджубеем в квартиру, я включил свет в прихожей и показал на телефон, стоящий на тумбочке. Ко мне сразу же выбежал Нафаня и начал
