– Можно сказать и так, – серьезно кивнул Квентин. – Если электромагнитная энергия накапливается в неживых объектах, логично предположить, что она способна сохраняться в них на протяжении некоторого времени. Постепенно она рассеивается естественным путем, но существует и другой способ. Разрядка происходит сразу, так сказать, залпом, во время контакта с человеком, обладающим определенными способностями.
– С проводником, – повторил Джон. – Знаешь, это звучит как обычный физический закон!
Квентин выпрямился и слегка потянулся, разминая затекшие мускулы.
– Скорее, как закон логики. Физика – точная наука, она оперирует цифрами, константами, постоянными множителями и другими конкретными величинами. К сожалению, еще никто не сумел измерить точный электрический потенциал человеческой мысли в момент смерти, а потом перевести цифры в образы, хотя подобные попытки предпринимались не раз. Вспомни сенсационную историю Пауля де Лоботома. Но сейчас главное, чтобы ты перестал воспринимать происходящее как что-то сверхъестественное или магическое. Все это вполне объяснимо с научной точки зрения. В конце концов, то, что человеческие мысли представляют собой электрические колебания, уже давно доказано и подтверждено многочисленными экспериментами.
– Да, – согласился Джон. – Я читал об этом.
– Значит, ты согласен?! – обрадовался Квентин. – Тогда тебе легко будет сделать следующий шаг. Ты хорошо знаешь, что некоторые люди от рождения обладают выдающимися способностями к музыке, к рисованию, к бизнесу, наконец… Точно так же некоторые люди рождаются с повышенной чувствительностью к той остаточной энергии, о которой мы только что говорили. И это тоже совершенно нормальная, хотя и довольно редкая человеческая способность. Когда ты смотришь на эти стены… – Квентин повел фонарем, – ты видишь только ободранные обои и осыпавшуюся штукатурку. Но человек, восприимчивый к электромагнитным колебаниям, способен увидеть нечто большее. Например – события, которые когда-то происходили в этой комнате.
Джон покачал головой.
– Даже если твоя теория правильна, она все равно не объясняет того, что происходит с Мэгги. Допустим, она действительно может видеть то, что здесь произошло, но я не верю, что она способна чувствовать, физически чувствовать, происходившее в этой комнате с другой женщиной почти месяц назад!
– Ты видел то же, что и я, – напомнил ему Квентин.
– Да, но…
– …но ты не поверил.
– Хорошо, пусть Мэгги достаточно чувствительна, чтобы вообразить себе мучения, которым подверглась Хол-лис Темплтон. Но физически страдать вместе с ней? Нет, это уже чересчур. Я действительно не могу поверить в это, Квентин!
– Это еще одна причина, по которой я помешал тебе догнать ее. – Квентин вздохнул и, закончив осматривать комнату, снова подошел к другу. – Неверие и страх окружающих – настоящий бич каждого, кто наделен уникальными способностями, недоступными большинству. Конечно, с тех пор, как в Салеме отгорел последний костер, времена изменились. Колдунов больше не сжигают на площадях, но сомнения и страх остались. И мириться с этим очень нелегко, особенно если не можешь предъявить простых и понятных доказательств своего умения. Как я не могу доказать тебе, что знаю будущие события, точно так же и Мэгги не может доказать, что она чувствует боль других людей. – Квентин посмотрел на друга в упор. – Вспомни, Джон, ведь мы знакомы почти двадцать лет. Двадцать лет я предсказываю тебе будущие события, но каждый раз ты объясняешь мои предсказания гениальной догадкой, везением, интуицией, способностями к логическому мышлению. Ты не хочешь признать только одного – того, что дар предвидения такая же реальность, как… спортивный талант или музыкальный слух.
– Да, насколько я помню, ты действительно часто угадываешь, – нехотя произнес Джон.
– Что ж, хоть это ты признаешь, – сухо сказал Квентин.
– И все равно я не понимаю, как можно знать что-то до того, как это произойдет! Попробуй-ка объяснить это с научной точки зрения, как ты только что объяснил существование привидений и духов.
– Не могу, – спокойно ответил Квентин. – Скажу тебе больше: я и сам не вполне понимаю, как это происходит. Если бы я понимал, я бы, наверное, научился худо-бедно контролировать Этот процесс. Тогда бы я мог сказать себе: «Ну-ка, Квентин, старина, поднатужься и попробуй представить, как будет выглядеть к концу года фондовый рынок? Какие лотерейные билеты выиграют в будущем месяце? В какую Интернет-компанию стоит вложить деньги, чтобы наверняка остаться с прибылью? Кто выиграет Суперкубок?» – Он пожал плечами. – К сожалению, ничего подобного я не могу. Хотел бы, но не могу.
– И по той же причине ты не можешь сказать, поймает ли полиция этого ублюдка или нет?
– Совершенно верно, – кивнул Квентин. – Мне известно только то, что пожелает сообщить мне моя капризная, непредсказуемая голова. – Он коснулся виска кончиками пальцев. – А она пока молчит. Быть может, несколько позже, когда я узнаю больше, она соблаговолит выдать мне какой-то прогноз, но гарантировать этого я не могу. В моих силах только собирать информацию, все остальное произойдет или не произойдет без моего участия.
– Немного же тебе проку от твоей головы! – невесело пошутил Джон.
– Это верно, – подтвердил Квентин. – Не знаю только, хорошо это или плохо. Наш шеф любит повторять, что, если когда-нибудь появится экстрасенс или, как мы говорим, эспер, способный контролировать свои таланты на все сто процентов, мир изменится раз и навсегда. Наверное, он прав. Во всяком случае, Бишоп ошибается редко. Черт!
Джон переступил с ноги на ногу.
– Кстати, о Бишопе. Как ты думаешь, сколько времени пройдет, прежде чем он явится сюда, потрясая ножом для снятия скальпов?
– Надеюсь, очень много. – Квентин вздохнул. – Но если смотреть на вещи реально, то у нас есть двое суток, может быть, немного больше. К этому сроку Бишоп наверняка закончит дело, над которым он сейчас ломает голову, и сообразит, что мне давно пора было вернуться в Квантако. Честно говоря, сначала я хотел отправить туда Кендру, чтобы она замолвила за меня словечко, но потом решил, что разумнее оставить ее здесь. Кендра не только подающий надежды эспер, но и превосходный специалист по психологическому профилированию. Я думаю, ее способности нам пригодятся.
– Она сейчас в отеле?
– Да. Сидит за компьютером, прочесывает все базы данных, где может содержаться полезная информация. Кстати, если ты закончил, я не прочь туда вернуться – от этого места у меня мурашки по коже бегают.
– Это что, преувеличение или просто так?
– Пожалуй, и то и другое. Я не эмпат, как Мэгги, поэтому я чувствую только одно: Окулист выбирал это место очень тщательно, непонятно только почему. Похоже, мои коллеги-криминалисты осмотрели дом очень добросовестно. Я, во всяком случае, не нашел ничего, что бы они пропустили. Кстати, у тебя есть их заключение?
– Да, копия.
По обоюдному молчаливому согласию оба повернулись и направились к выходу.
