даже вместе с НСДПГ, получившей 7,6 %, они не обеспечили себе большинства мандатов. По сравнению с последними выборами в рейхстаг, прошедшими в 1912 г., когда социал-демократы получили 34,8 % голосов, СДПГ большинства могла записать себе в актив существенный, но отнюдь не решающий прирост числа сторонников. Впечатление большого скачка вперед могло возникнуть, только приплюсовав к ее голосам также голоса, поданные за НСДПГ.
Самой успешной буржуазной партией стала ДДП, получившая 18,5 % голосов, т. е. на 6,2 % голосов больше, чем ее предшественница — Прогрессивная народная партия, в 1912 г. В выигрыше оказались также обе католические партии, Центр и БФП, вместе они сумели получить 19,7 %, тем самым превысив на 3,3 % долю голосов, отданных в 1912 г. за партию Центра. Проигравшей стороной стали немецкие националисты, получившие 10,3 % голосов, что было существенно хуже результатов консервативных, аграрных и антисемитских партий, которые на последних выборах в рейхстаг получили в целом 15,1 %. Показательным стало также снижение количества проголосовавших за праволиберальные силы: если в 1912 г. Национал-либеральная партия получила 13,6 %, то Немецкая народная партия Штреземана в 1919 г. набрала лишь 4,4 %.
Социал-демократы большинства были обязаны приростом голосов в первую очередь сельским областям Остэльбии, завоевав здесь прежде всего симпатии сельских наемных работников — группы, к которой социал-демократы и профсоюзы эпохи вильгельмианской империи едва ли могли получить доступ. Независимые социал-демократы располагали менее выраженными зонами поддержки, находившимися к северу от Майна, большей частью в центральной Германии. НСДПГ была сильна в промышленных городах со старыми социал-демократическими традициями, где во время войны местное партийное руководство и газеты поддерживали левую оппозицию. В двух избирательных округах с такими характерными чертами независимым удалось даже опередить социал-демократов большинства: в Лейпциге и Мерзебурге. В административном округе Мерзебург, где НСДПГ достигла своего лучшего по всей стране результата в 44,1 %, находилось одно из важнейших германских оборонных предприятий — недавно построенные заводы Лейна. Наряду с фактором «левой традиции» свою роль при распределении голосов в пользу НСДПГ также сыграла концентрация рабочих на новом огромном предприятии.
Высокий процент голосов, полученных Партией Центра, невозможно объяснить, не принимая во внимание непроизвольную услугу, оказанную католической партии прусским министром по делам культов Адольфом Гофманом: католическое сообщество, которому уже давно угрожали центробежные тенденции, сплотилось, отвечая на его антицерковную политику. Немецкая национальная народная партия также имела повод быть благодарной Гофману. Потери консервативного лагеря, без сомнения, были бы более существенными, если бы множество прусских избирателей евангелического вероисповедания не были вынуждены повернуть вправо из-за прусской школьной и церковной политики. Прирост голосов, полученный Немецкой демократической партией, отчасти также объяснялся тем, что ее праволиберальный конкурент, ДФП, была основана лишь в середине декабря 1918 г. и не располагала к моменту выборов надежными местными организациями в большинстве регионов Германии. Еще большую роль сыграло то, что многие избиратели серьезно рассчитывали на коалицию СДПГ и ДДП и, голосуя за леволиберальную партию, стремились усилить буржуазный элемент в будущем правительстве. ДДП действовала с тем же расчетом, приписав СДПГ в ходе избирательной борьбы намерение передать в общественную собственность все средства производства, а сама набирала голоса в качестве защитницы частной собственности. Эта тактика имела особый успех среди самостоятельных предпринимателей, ремесленников и торговцев, однако также оказалась притягательной для «нового среднего класса» чиновников и служащих, которые дорожили разграничением с рабочими, занятыми физическим трудом.
Число пришедших на выборы — 83 % было несколько ниже, чем на выборах в рейхстаг в 1912 г., в которых участвовало 84,9 %. Однако одновременно выросло и количество тех, кто имел право голоса. После введения избирательного права для женщин и снижения возрастного избирательного ценза с 25 до 20 лет число избирателей увеличилось почти на 20 миллионов человек, т. е. на 167 %. Самая решительная сторонница избирательных женских прав, социал-демократия, не получила от этого особого выигрыша: в тех округах, где голосование проводилось раздельно в зависимости от пола, за СДПГ голосовало гораздо больше мужчин, чем женщин. Например, в Кельне за СДПГ проголосовало 46,1 % мужчин и только 32,3 % женщин. В преимущественно католических областях в 1919 г. выигрыш от женских голосов получили прежде всего Центр и БФП, в евангелических — ДДП и ДНФП{59}.
6 февраля 1919 г. в Веймаре Национальное собрание собралось на свое учредительное заседание. Выбор места проведения стал прежде всего вотумом недоверия сотрясаемому кризисами Берлину, где, по мнению народных уполномоченных, пока не было возможности вести бесперебойную парламентскую деятельность. Однако в пользу выбора этого тюрингского города были и позитивные причины. Веймар располагался в центре Германии, и Эберт надеялся этим укрепить идею немецкого единства. Кроме того, как он заявил на заседании кабинета 14 января, «во всем мире будет положительно воспринято, если мы свяжем строительство новой Германии с духом Веймара»{60}.
По результатам выборов перспективным мог быть только один вариант правительственной коалиции: возобновление сотрудничества трех партий, имевших большинство в старом рейхстаге, которые уже в октябре 1918 г. образовали первый коалиционный кабинет — правительство принца Макса Баденского. Теоретически существовали еще две возможности: правительство меньшинства из двух социал-демократических партий и «социал-либеральная» коалиция СДПГ и ДДП. Первому варианту мешали серьезные противоречия между социал-демократами большинства и независимыми, а также неготовность буржуазного центра поддержать чисто социалистическое правительство. Во втором случае социал-демократы имели бы очень серьезный перевес над левыми либералами. Именно поэтому ДДП уже 1 февраля, в ходе первых консультаций с СДПГ, предложила в качестве еще одного партнера по коалиции партию католического Центра. 8 февраля Партия Центра, создавшая единую фракцию вместе с Баварской народной партией, приняла решение войти в правительство вместе с СДПГ и ДДП.
Для социал-демократов большинства решение в пользу «Веймарской коалиции» с левыми либералами и Центром означало подтверждение того курса, который они выбрали в июле 1917 г., вынеся решение в поддержку мирной резолюции рейхстага. Поскольку они добивались парламентской демократии, то теперь пришло время сотрудничать с умеренными силами буржуазии. Борьба с «буржуазией» по всем фронтам, которую НСДПГ поставила условием своего участия в правительстве, была несовместима ни с демократическими устремлениями социал-демократии большинства, ни с требованиями парламентской демократии. Никто не понимал этого лучше, чем Эдуард Бернштейн, который в начале 1919 г. вновь вступил в свою старую партию, а потом в течение нескольких недель состоял в обеих социал-демократических партиях, чтобы дать сигнал к воссоединению партии большинства и НСДПГ. «Республика, — писал он в своей книге о немецкой революции, вышедшей в 1921 г., — может вести борьбу с определенными буржуазными партиями и классами, но не со всеми, иначе ее положение окажется шатким. Она может вынести выпавшее ей бремя, только лишь заинтересовав в своем существовании и в своем успешном развитии значительную часть буржуазии. Даже если бы социал-демократы получили численное большинство
