понравилось то, что они сказали моему другу. Я потеряла контроль.
– Эту часть я пропустил. Я все время здесь, в школе, но не слежу за всем, что в ней происходит. Если честно, старшая школа – такое уныние! – Теперь уже Джонни пожал плечами.
Мэгги фыркнула:
– Это точно.
Он улыбнулся ей в ответ:
– Иногда энергия скапливается в одном месте, и я это замечаю. Вот как сейчас.
– Это ведь ты все устроил? Я никогда ничего подобного не видела. В школе скоро решат, что у нас здесь полтергейст.
– Я не знаю, что это значит. – И Джонни склонил голову набок, ожидая ответа.
– Это жестокий призрак, – пояснила Мэгги, едва сдерживая улыбку.
– М-м… Ну примерно так и есть. – Джонни переменил позу и принялся рассматривать книги над ее головой. – Так что там наговорили твоему другу эти верзилы? Что тебя так разозлило?
– Они достают его из-за матери. Она… не слишком строгих правил, ну, ты понимаешь. – Мэгги вздохнула и заметила, как лицо Джонни мгновенно напряглось, а рот плотно сжался. Он еще внимательнее уставился на полку с книгами над ее головой, но Мэгги прекрасно понимала, что книги его совсем не интересуют.
– У моей мамы репутация была не очень. Отчасти она сама ее заслужила. Но только отчасти. И меня по этому поводу никто никогда не трогал. – Джонни посмотрел на нее, а потом снова отвел глаза. – Но вот Билли из-за нее доставалось… Я присмотрю за твоим пареньком. Как там его зовут, Шадрах?
– Да. Шад. Он хороший… чуточку одержимый, порой противный, но очень милый. Кстати, ты обещал следить за ним, когда мы с тобой говорили в последний раз, но, кажется, он тебя застал врасплох. – Мэгги поддразнивала его, но ей и правда хотелось понять, как Шаду вечером в воскресенье удалось приблизиться к ним незамеченным.
– Я на удивление мало замечаю, когда говорю с тобой, – признался Джонни с явной самоиронией. – За последние пятьдесят лет я мало с кем разговаривал. Думаю, я слишком увлекся беседой.
Это Мэгги было вполне понятно. Разговоры с Джонни поглощали ее с головой.
– Твои очки… опять сломались? – Джонни склонился к ней, заметив торчащие из нагрудного кармана очки.
– Да, хотя ты мне их только что починил. – Она произнесла эти слова извиняющимся тоном. – Кстати, спасибо тебе. – Она выудила очки из кармана, провела пальцем по трещине. – Я их ненавижу… но без них не могу.
– Давай я их опять починю.
Мэгги нацепила очки на нос, свела глаза к переносице:
– А может, мне их прямо так носить?
– Конечно. Шикарные окуляры.
Мэгги хихикнула, услышав старорежимное словечко, и взглянула на Джонни через стекла очков. На его месте виднелось размытое пятно. Мэгги ахнула и стащила очки с носа. Джонни стоял прямо перед ней, и она его четко видела. Она опять надела очки. Джонни почти совсем пропал из виду. Она протянула к нему руки словно слепая и принялась ощупывать. Провела руками по его плечам, по груди, скользнула по шее вверх, коснулась четкой линии подбородка, погладила шершавые щеки, неуверенно двинулась выше, изучая пальцами его черты.
Джонни резко выдохнул и, перехватив ее запястья, положил конец ее восхищенным исследованиям. Мэгги, словно очнувшись от чудесного сна, вся залилась румянцем. Джонни выпустил ее руки, и она тут же стянула с носа очки. Ей было до ужаса стыдно. В библиотеке воцарилась оглушительная неловкая тишина. Еще более неловкая тишина взревела у Мэгги в голове.
– Что… что это было? – Джонни кончиками пальцев приподнял ей подбородок, отвлекая от созерцания библиотечного пола.
– Я не вижу тебя, когда я в очках! – выпалила Мэгги, нервно кусая нижнюю губу. – Я коснулась тебя, чтобы понять, правда ли ты все еще здесь, даже когда я тебя не вижу. Мне ужасно жаль.
– А мне нет. – В тихом голосе Джонни слышалась скрытая радость. – Я просто не ожидал. Ты представить себе не можешь, каково это… когда тебя… снова касаются. – Он неуверенно протянул к ней руку, провел длинным пальцем по ее округлой скуле.
У Мэгги перехватило дыхание, кожа словно запылала от его короткой ласки. Ей захотелось закрыть глаза и прижаться к его ладони. Он неохотно отнял руку от ее лица.
– Когда ты меня видела, ты всегда была без очков?
Мэгги задумалась и медленно кивнула.
– В первый раз я увидела тебя, когда забыла очки в танцевальном зале. Когда я свалилась в шахту лифта, они упали вниз, и потом я их не носила, пока ты их не починил. Сегодня в коридоре я уронила очки, и на них кто-то наступил. Так что… да. Я видела тебя, только когда была без очков. Но это так странно! Ведь в очках я должна видеть тебя гораздо лучше! По крайней мере, все остальное я вижу гораздо лучше.
– Это многое объясняет, – возразил Джонни. – Может, на самом деле ты видишь меня не глазами.
– А чем же тогда?
– Не знаю. Может, шестым чувством? Может, когда твое зрение ограничено, обостряются другие чувства?
Мэгги кивнула, соглашаясь с ним:
– Я помню, как мама говорила, что у нее глаза на затылке. Может, это что-то подобное. Я ей во всем верила. Она всегда точно знала, где я и что делаю, даже когда не глядела в мою сторону.
Джонни взял у Мэгги из рук очки и принялся водить по трещине средним пальцем, туда-обратно, туда-обратно, словно пытался ее стереть.
– Моя мама тоже была такой. Нам с Билли мало что с рук сходило. Она за километр чувствовала вранье. Сама она была не без греха, что уж тут говорить, но материнский инстинкт у нее был здорово развит.
Мэгги вдруг вспомнила о том, что собиралась ему рассказать. Ей совсем не хотелось снова поставить себя в неловкое положение. Она еще не пришла в себя после вольностей, которые допустила всего пару минут назад.
– Джонни… не знаю, в курсе ли ты, но твоя мама вышла замуж через пару лет после того, как… – Как же это лучше сказать? – Как умер Билли. Она вышла за шерифа. Его, кажется, звали Бэйли. На фотографии они выглядели счастливыми…
Джонни медленно покачал головой, осознавая услышанное. Казалось, эта новость его потрясла, и Мэгги вдруг стало не по себе. Может, она допустила страшную ошибку?
– Вышла замуж? Замуж… но это ведь хорошо? – неуверенно переспросил он, и Мэгги закивала, не сводя с него глаз. – Кларк Бэйли? Вот это да! Ну ладно… шериф Бэйли был хорошим человеком…
Голос Джонни дрогнул. Он отступил на пару шагов и вдруг словно оцепенел, прислонился спиной к стене в конце прохода и сполз на пол, будто ноги отказались его держать. Он обхватил руками голову, раздраженно провел пальцами по своим волосам, потом вцепился в них и замер. Мэгги не знала, как поступить. Казалось, вся его поза говорила о том, что ему нужно побыть одному.
