Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 141
class="p1">По мере продвижения Российской империи на юг основывались «черты» крепостей на Волге и других важнейших маршрутах, о чем мы писали в прошлой главе. Дело не ограничивалось отправкой в крепости солдат: новые земли должны были заселяться новыми жителями. Для этого некоторые казацкие общины – казачьи «войска» – были либо формально учреждены русским государством, либо образовались на границах и в южной части великих рек самостоятельно. Казаки должны были служить государству, образуя на юге защитный барьер; входить в состав гарнизонов и участвовать в военных кампаниях. Взамен им давали земли, права на вылов рыбы и платили за военную службу; более того, они могли пользоваться значительной автономией – выбирать собственных лидеров (атаманов), проводить массовые казачьи сходы, бывшие примером своеобразной демократии, и вершить собственный суд.
Хотя на практике в казачьих общинах всем заправляли богатые и могущественные старейшины, а за военную службу казакам платило Русское государство, сами они считали себя подлинно «вольными» по духу людьми, действующими по собственным правилам. Более того, так считали и остальные. Выше всего ценились успехи в верховой езде и личная храбрость; занятия сельским хозяйством презирались – по крайней мере, в начале XVII века. Для Русского государства казаки были явлением неоднозначным: они были неоценимы для отражения нападений татар, ногайцев и калмыков, привлекались к военным походам в качестве нерегулярного войска; однако казаки были постоянным источником смуты и угрозы закону и порядку в стране. Только в конце XVIII – начале XIX века казаков удалось окончательно обуздать (см. следующую главу), так что они стали опорой царской власти и начали ассоциироваться с репрессиями в отношении всех, кто выступал против нее.
Казаки расселились по волжским крепостям вскоре после взятия Казани и Астрахани. Одним из самых известных первых волжских казаков был Василий Тимофеевич, прославившийся под прозвищем Ермак[228]. В начале 1580-х годов он поступил на службу к богатому и влиятельному семейству Строгановых, возглавил казачий отряд, посланный Строгановыми за Уральские горы, и разбил сибирского хана в битве у его столицы Искера. После этого Ермак объявил Сибирь владением царя Ивана IV, продемонстрировав большое значение нового региона с помощью невероятно ценных мехов, отправленных в подарок царю. О происхождении Ермака известно мало, как и о его внешности (Ремезовская летопись утверждает, что он был «велми мужествен и разумен, и человечен, и зрачен, и всякой мудрости доволен, плосколиц, черн брадою и власы прикудряв, возраст [рост] средней, и плоск, и плечист»[229], но все это лишь предположения).
Все это не помешало городу Новочеркасску на Дону объявить Ермака своим уроженцем и поставить ему памятник. В постсоветской России в 2009 году выпустили 10-рублевую марку с его портретом. Мы знаем, что Ермак проводил суда Строгановых по Каме и Волге, а до того на Волге разбойничал, так что можно предположить, что и родом он был с Волги. Ермак был отважным, бесстрашным, беспокойным удальцом; он возглавил небольшой отряд, состоявший главным образом из казаков, и привел его к целому ряду удивительных побед над инородцами, значительно превосходившими казаков числом, пусть и вооруженными куда более примитивно. После смерти Ермака (примерно в 1585 году) его фигура мифологизировалась: в частности, в народных песнях он обрел волшебную способность излечивать от недугов, что роднит его со Стенькой Разиным и Емельяном Пугачевым, о чьих деяниях на Волге пойдет речь ниже.
Формально войско волжских казаков было образовано в начале XVIII века, и тысяча казачьих семейств переехала в город (по-казачьи – станицу) Дубовку на правом берегу Волги, к северу от Царицына. Волжских казаков всегда было сравнительно мало, и, хотя они участвовали в восстаниях XVIII века на Волге, их нельзя назвать подстрекателями этих бунтов. Эту честь следует оказать донским казакам.
Донское казачье войско в конце XVII века стало самым крупным и значительным казачьим сообществом в Российской империи. Донские казаки жили в основном рыболовством и скотоводством, время от времени совершая набеги по Черному и Каспийскому морю. Донские казаки гордились своей самостоятельностью: они имели свою столицу Черкасск, где проводились сходы, и настаивали на том, чтобы общаться с русским правительством через Посольский приказ – тогдашнее министерство иностранных дел. Однако на деле донские казаки зависели от русского правительства, получая от него выплаты за военную службу, а в конце XVII века у донцов наметились серьезные общественные и экономические проблемы. Частично они были связаны с повышением налогов в военное время и неурожаями, частично – с притоком в Придонье новых беглых крестьян, тоже желавших пользоваться ограниченными ресурсами, что привело к усилению противоречий внутри казачества между «старыми» и «новыми» поселенцами, между богатыми и бедными; наконец, еще одной причиной стало укрепление баз Османской империи на северном берегу Черного моря. Это сочетание факторов привело к тому, что самые отчаянные казаки направились на восток – в сторону Волги и Каспийского моря – в поисках добычи. По сути донские казаки вели безнадежную борьбу с Русским государством, которое все более прочно брало под контроль свои границы. Однако в то время это было неочевидно, да и вряд ли могло послужить утешением жертвам двух крупнейших казачьих восстаний того периода на Волге. Возглавляли эти восстания Стенька Разин (1667–1671 годы) и Емельян Пугачев (1773–1775 годы).
Стенька Разин происходил из семьи коренных и сравнительно зажиточных донских казаков, однако в какой-то момент – возможно, после казни брата за дезертирство во время Русско-польской войны 1654–1667 годов – стал ненавидеть любую власть. Он был харизматическим предводителем – храбрым, видным собой, смелым стратегом, который, судя по всему, инстинктивно понимал настроения простых казаков, крестьян и горожан. Среди его сторонников были небогатые казаки, жаждавшие добычи; обнищавшие горожане, разделявшие ненависть Разина к богатым купцам и царским чиновникам; солдаты из недоукомплектованных гарнизонов, изменившие присяге ради собственного спасения; эксплуатируемые речные работники (дядя Разина три года работал бурлаком на Волге)[230]; крестьяне (русские и нерусские), стремившиеся отомстить своим хозяевам из знати или монастырей; калмыки, пользовавшиеся беспорядками, чтобы совершать набеги на левый берег реки; насильно обращенные в православие татары; староверы (раскольники, отказавшиеся в середине XVII века принять изменения в ритуалах православной церкви, о чем подробнее речь пойдет в главе 6), бежавшие из Центральной России и расселившиеся в отдаленных деревнях на Волге.
На протяжении четырех лет Разин благодаря значительному таланту и способности вести за собой приверженцев сеял разрушения в низовьях Волги. Его отряд, состоявший примерно из тысячи человек, вышел с Дона в апреле 1667 года и почти немедленно напал на крупный караван судов с богатым грузом и захватил его; уцелевшим предложили присоединиться к разбойникам, а всех, кто отказался, сбросили в реку. Разинцы прошли по реке мимо Царицына на Нижней Волге (откуда по ним не стали стрелять из крепости) и
Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 141
