Прежде чем я забуду её.
В моих руках вибрирует мобильный телефон. Очень любопытно прочитать её ответ, но сначала я допиваю бурбон. Мне это необходимо, иначе я не переживу ещё одну ночь кошмаров. Снимаю блокировку экрана, и в горле перехватывает дыхание.
Неизвестный: Открой дверь.
Я не готов ни к её ответу, ни к обжигающему жару, который вспыхивает в паху. Подхожу к двери и открываю, даже не посмотрев в глазок. У меня округляются глаза.
— Ты здесь, — недоверчиво восклицаю я.
Шэрон наклоняет голову набок и улыбается.
— Милый мышонок в кошачьей норе, видимо. Ты оставишь меня на пороге или впустишь?
Я отхожу в сторону и смотрю, как она уверенно проходит мимо меня, покачиваясь на каблуках. И когда Шэрон снимает пальто, я задерживаю дыхание. В последний раз, когда впускал женщину в свой дом, она была полностью обнажена под пальто. На Шэрон же голубое платье с узким поясом из ткани.
— Чем обязан твоему визиту?
— Мне нужно выпить.
Достаю из бара стакан и наливаю тот же бурбон, который пил до её прихода.
Она берёт стакан и одним глотком выпивает содержимое.
— Это коллекционный The Macallan, — замечаю я, — Он стоит почти две тысячи долларов за бутылку.
— Ты всё измеряешь в экономических терминах, верно? — Шэрон нервничает и жестикулирует, пока говорит. — Цена виски, консультации, траха…
— Бурбона, — поправляю её, не обращая внимания на остальное.
— Дело не в этом.
— Тогда в чём же?
Её глаза пылают гневом. Может виной тому полумрак, окружающий нас, но их цвет кажется другим. Более тёплым и чувственным.
Хотя Шэрон не просит, я наполняю её стакан. Немного алкоголя поможет ей успокоить нервы и прояснить мысли. Шэрон выхватывает бутылку из моих рук и добавляет ещё бурбона к тому, что я уже налил, а затем приканчивает всё одним махом. Я улавливаю тот самый момент, когда жидкость обжигает ей желудок и поднимается по горлу (она ставит бутылку на первое попавшееся место и качает головой, стиснув зубы).
— Ты презренный мужчина.
Мне часто говорили это. Я думал, что со временем оскорбления людей перестанут меня беспокоить.
Но в этот раз всё по-другому, потому что это говорит она.
Преодолеваю разделяющее нас расстояние и останавливаюсь позади неё. Отвожу в сторону её волосы, а когда вижу, как её кожа на затылке покрывается мурашками, не могу сдержать дрожь удовлетворения.
— Ты боишься меня?
— Нет.
— И всё же ты дрожишь.
Она резко поворачивается лицом ко мне.
— Это гнев.
— Ты злишься на меня?
— Да.
— Потому что побудил тебя прийти сюда, или потому что ты именно там, где мечтала быть последние несколько ночей?
В её глазах столько тьмы… Шэрон предупреждала, что её мысли могут напугать. Я так не думаю. Если бы только она перестала бороться и отпустила себя, всё было бы бесконечно проще. Я касаюсь её лица, восхищённый тем, каким взглядом она поглощает мой образ.
У неё учащается дыхание, и не могу понять, что это — возбуждение, страх или и то и другое. Я провожу пальцем по контуру её груди, затем вниз, пока не задеваю пояс. Шэрон напрягает все свои мышцы, как бы сопротивляясь ощущениям, которые испытывает.
Но не отстраняется.
— Ты не очень хорошо смыслишь в сексе, не так ли?
Она смотрит на меня.
— Почему ты так думаешь?
Я едва шевелю пальцами, играя с лентой, обхватывающей её талию.
— Ты только сейчас, со мной, открываешь для себя, что тебе нравится.
— А ты, конечно, знаешь, что нравится женщинам.
— Не всегда. Но я знаю, что нравится тебе.
Она смеётся, отчего её грудь едва заметно вздрагивает.
— Самоуверенный.
— Лгунья.
— Ты можешь лучше.
«О, да». Обожаю вызов. Я хватаю край ткани, стягивающей её талию, и тяну за него развязывая. Платье распахивается, обнажая изысканное кружевное белье. Не могу не задаться вопросом, это то, что Шэрон носит обычно, или надела для меня. В любом случае мне нравится.
Я наклоняюсь над ней и прикасаюсь к соску: сначала носом, потом ртом… И наконец языком. Мне нравится контраст между кожей, тёплой и мягкой, и кружевом. Судя по вздоху, Шэрон это тоже очень нравится. Жаль, что её глаза закрыты.
— Посмотри на меня, — приказываю я.
К сожалению, она решает не слушать меня. Я обхватаю её груди и сжимаю. На этот раз Шэрон стонет.
Она поднимает веки и смотрит на меня.
Ярость, которую читаю в её глазах, возбуждает меня ещё больше.
И всё же я сомневаюсь.
Женщины, более опытные, чем она, понимая, во что ввязываются, бывают ошеломлены моей горячностью. Шэрон понятия не имеет о своих границах и что я собираюсь сделать с ней сегодня. Провоцируя, она рискует довести меня до крайности. Если она не остановит меня сейчас, боюсь, я не смогу удовлетвориться тем, что просто трахну её.
— Я хочу, чтобы ты сказала это.
— Что?
«Что ты хочешь этого так же сильно, как и я».
Нет, это очевидно. Мне не нужно слышать, как она это произносит.
— Что не остановишь меня, — говорю улыбаясь.
Она крепко сжимает кулаки и выдерживает мой взгляд.
— Я вся твоя, Рулз.
Хотелось бы ей верить, но в её голосе нет ни малейшего намёка на покорность. Словно она бросает мне вызов или, что ещё хуже, издевается. Несмотря на то что она дала мне разрешение делать с ней всё, что мне заблагорассудится, я делаю глубокий вдох и отступаю на шаг.
— Мне нужно знать, что ты собираешься попросить взамен.
Шэрон хватает меня за рубашку и притягивает к себе.
— Ты боишься меня, Рулз?
«Да, верно».
«Мужчины способны на всё, если у них есть твёрдая решимость».
Я никогда не встречал более решительного человека, чем она.
Эта женщина с губами цвета крови и тёмными, как грех глазами, ненавидит меня, но готова переспать со мной, если и я сделаю что-то для неё. Она предлагает мне не только тело, но и душу. Уверен, взамен она попросит нечто столь же ценное.
Я знаю, что должен её выгнать, но не могу заставить себя сделать это.
— Не бойся, — шепчет Шэрон и просто пожимает плечами, — платье падает на пол, оставляя её в нижнем белье. Она заводит руки за спину и расстёгивает лифчик. — Я обещаю, что буду нежной.
Моя рука вырывается вперёд, обхватывая её шею. На мгновение — короткое, как вдох, длинное, как целая жизнь — я удерживаю Шэрон подальше от себя. Её горячее, обжигающее тело зовёт меня. Я внимательно смотрю на неё; вглядываюсь в самые тёмные глубины её разума.
И то, что я вижу…
Я
