Замерз, как цуцик. Ну и погодка.
Когда возвращаюсь, то еще из коридора чувствую запахи еды. На кухне стоит у окна притихшая Анна, в ее руке дымится чашка чая.
— Я не разобралась с кофемашиной, — застенчиво улыбается.
— Почему на одного накрыто? — недовольно замечаю.
— Ярослав Игоревич, все в порядке, я совсем не голодна, да и…
— Поставь еще один прибор, — перебиваю ее торопливую речь.
— Но…
— Я твой начальник. И я приказываю.
Поджав губы и посмотрев исподлобья, все же делает, как я сказал. Пока она расставляет приборы, ее грудь волнительно вздымается, натягивая белоснежную ткань блузки.
— У вас просторная квартира, — изо всех сил пытается вести вежливую беседу, накручивая на вилку пасту.
Но тема моей квартиры мне сейчас менее всего интересна, поэтому я игнорирую предложенный вариант.
И тут она начинает разговор, от которого у меня сводит зубы — учеба. Потому что она в очередной раз намеренно проводит черту, постоянно бросая "ах, как здорово в вашем возрасте…" куда ни попадя. Пытается отгородиться, указывая на разницу в возрасте. Еще и сестрицу глупую приплела, рассказывая о ее занятиях. Мне она абсолютно не интересна, и слушать про ее великолепные успехи желания нет.
По всей видимости подумав наоборот, Анна еще больше наполняется энтузиазмом. Потому что мы доели, а она начинает сгребать посуду и ставит ее в раковину, хотя у меня есть посудомойка. Но и посудомойкой заниматься ей тоже нет необходимости — я сам все сделаю, она моя гостья. Впрочем, для нее присутствие здесь — это всего лишь работа.
— Да оставьте все, я уберу сам.
— Ничего страшного, я все сделаю, — продолжает суетиться. — Разве в вашем возрасте охота посудой заниматься? У Алинки постоянно гора стоит, меня дожидается. Вечно ей некогда…
Опять "в вашем возрасте" от которого я буквально вспыхиваю от злости и сокращаю расстояние между нами.
Прижимаю ничего подозревающую Анну к раковине животом. Воскликнув от неожиданности моего напора, она с грохотом роняет тарелку в раковину и на секунду замирает. Все как тогда. Чувствует ягодицами мой каменный член, возбуждение которого ни одна ткань брюк не скроет.
— Не малыш я, — с удовольствием повторяю ей на ухо ровно ту же фразу, закрыв ее в капкане своих рук, опершись о столешницу.
Трусь членом прямо по ее упругой заднице, зарывшись носом в шею, покрытую гусиной кожей. Твою мать, как же давно я хотел это сделать. Анна прерывисто дышит и слабо пытается вырваться, но я не даю этого сделать. Вместо этого разворачиваю ее к себе лицом и впиваюсь в сочные приоткрытые в удивлении губы.
Глава 15
Анна
Пребывая в полнейшем шоке, забываюсь на какое-то время, а наглый мальчишка пользуется моментом и продолжает с упоением целовать меня. Его губы, чувственные и горячие, не дают сделать ни малейшего вдоха, берут свое темпераментным напором. Никто прежде так меня не целовал. Жадно и требовательно. Нагло, откровенно лаская мой рот, подавляя любые проблески воли. И черт побери, мне это нравилось. Этот бешеный, неуемный темперамент и горячая молодость. Никакого страха на ошибку, полная уверенность и первобытный животный инстинкт.
Боже мой, этот запретный и неожиданно сладкий поцелуй так сбил меня с ног и унес, что я стала ему отвечать. Неосознанно, конечно, шевельнула языком в ответ, потому что все в груди затрепыхалось, а низ живота мгновенно наполнился томительной тяжестью.
Я думала, что в моем возрасте поцелуи уже перестают быть так важны, как в юности. О, как я ошибалась! В нашем сумасшедшем слиянии языков и сталкивающихся губ было что-то абсолютно невероятное, отчего сносило крышу. Мужские крепкие руки свободно гуляют по моему телу, до боли сжимают талию, сгребают ткань блузки и вытаскивает ее из пояса юбки. Его свежий дурманящий запах, отдающий легким ягодным вкусом, заполняет поры на коже, влажные прядки волос щекочут мой лоб. Мне хочется вобрать в себя его всего.
Отпустив мои губы с шумным вдохом, он не останавливается — жаркие поцелуи движутся вниз. Горячий и влажный язык касается моей груди — оказывается, он уже расстегнул мою блузку и отодвинул в сторону чашку бюстгальтера. Заставляет жалобно всхлипнуть. Вторая рука властно задирает юбку, сжимает мою попу. Прикрыв глаза, постанываю от пронзительного возбуждения, трусики наполнились влагой, и он уже это понял, потому что его пальцы скользнули по влажной ткани, пытаясь ее отодвинуть. Его низкий хриплый стон отдает эхом в груди, вибрирует во мне, стирая реальность на размытые точки. В эти мгновения я чувствую себя самой желанной на свете, самой сексуальной и особенной, потому что его реакция говорит, нет, кричит об этом. Словно в тягучем мареве, я дрожу, пойманной на иглу бабочкой, прижатая его твердым и мускулистым телом к раковине. В поясницу впивается холодный мрамор, но я вся горю. Тонко и мучительно дрожу от того, что он делает в моих трусиках.
Мысли лихорадочно сменяются одна за другой, я выгибаюсь дугой, потому что Ярослав накрывает ртом вершинку моей груди, прикусывает до сладкой боли. В пояснице стреляет невыносимое желание, прижимаюсь к мускулистому телу сильнее, жаждая большего, нестерпимо умоляя про себя, чтобы он просто нагнул меня и взял, и трахалтрахалтрахал не останавливаясь.
А потом, опустив полуприкрытые в мороке глаза, я внезапно вижу его конспекты на столе, и меня словно ледяной водой из проруби окатывает. Боже мой, он еще совсем мальчик! Молоденький студент!
Это все так неправильно, я намного старше… А он совсем юн и… Я должна это остановить, нет, я же не могу…
И тут же следом прошибает в сознании совсем позабытое воспоминание из прошлого.
«— Не малыш я».
Мелкий растрепанный мальчишка, подвезший меня на самокате… С ума сойти! Это он! Все такой же наглый и самонадеянный, и… Боже, почему я до сих пор ничего не делаю?!
— Ярослав… Подожди, — пытаюсь отпихнуть его, но он лишь прижимает мои запястья к столешнице, распластав под собой в неудобной позе. Самозабвенно целует меня в шею, облизывает языком мочку уха, посылая мурашки по всему телу. Моя кожа по-прежнему пылает, но всю расслабленность как рукой смело. С ужасом понимаю, что он ласкает умелыми пальцами мой клитор, а я почти повисла на нем, ноги давно не держат.
— Как же я давно хотел это сделать, — горячо шепчет в ухо и прикусывает мочку, не ослабевая напора.
— Нет! Нет! Отпусти! — восклицаю, пытаясь вывернуться из его медвежьей хватки.
Кажется мне удается до него достучаться. Пьяная поволока из серых глаз исчезает, он фокусирует взгляд на моем лице, чуть отстранившись и
